Книга Искательница бед и приключений, страница 88 – Варвара Корсарова

Иверс не сидел без дела – он продолжал мастерить факелы, и рельефные мышцы скользили и бугрились. Отблески огня словно обливали его кожу, она светилась, как бронзовая, в выемках под лопатками двигались тени. Над поясом брюк виднелась светлая полоска. Профессор когда-то работал под солнцем полуобнаженный – наверное, на раскопе.

Вдруг мне стало очень жарко, и костер тут был ни при чем.

Брюки у мужчин плотные, будут долго сохнуть. Надо бы предложить им раздеться полностью. Но я промолчала. Вид почтенного профессора без штанов – это уж слишком.

– Хотелось бы знать, откуда взялась засада, – угрюмо сказал Иверс. Он впервые заговорил о том, что произошло в ущелье. – Бандиты нас ждали. Сумели проникнуть внутрь другими тропами. Там был и твой старый знакомый, Джемма. Наверное, он преследовал тебя.

– Или же они знали о карте и охотились за ней. Учитывая нападения в переулке и на пароходе.

– А вот это совсем плохо.

Забывшись, он повернулся, чтобы продолжить разговор. Неудачный выбрал момент, потому что я как раз расстегнула рубашку и оттянула ворот, чтобы дать ему просохнуть.

Иверс застыл, беззастенчиво меня рассматривая.

– Я не виновата в том, что случилось, – возмутилась я, торопливо натягивая ткань к горлу.

Иверс моргнул и отвернулся.

– И не думал тебя обвинять. Все закончилось не так уж плохо. Мы открыли новый путь и теперь идем не по маршруту карты Лилля.

– Боковой проток был на ней отмечен?

– Да. Знаком опасности.

Мы замолчали. Профессор потянулся и зевнул.

– Давайте-ка отправляться на боковую. Предлагаю устроиться в камерах. Из пеленальных тряпок сделаем лежанки, у входов поставим крышки от ящиков. Они никого не остановят, но задержат хотя бы ненадолго. У костра будем дежурить. Я первый, потом Аджиб, потом Озия.

– Я тоже могу дежурить, – вызваласья.

Иверс отрицательно мотнул головой, встал и повернулся, чтобы подбросить в костер топлива. Я потупилась, но повторила трюк Эвиты – продолжила наблюдать за профессором из-под опущенных век. Изучала плоский живот, дорожку волосков, бегущую ниже от широкой заросшей груди. Разглядывала все его синяки и ссадины.

Голый и избитый человек обычно выглядит уязвимым, но не Иверс. В одних штанах, взъерошенный и грязный, он казался еще более устрашающим... но и прекрасным.

Ужасно, что я признаю такое – даже мысленно.

Когда одежда более-менее высохла, мы оделись и перебрались в камеру. Для нас с Эвитой мужчины устроили лежанки на каменных ящиках, сами расположились на полу.

Иверс остался в коридоре у костра.

Я ворочалась на жесткой лежанке, полотнища кололись, хрустели и не делали постель более уютной.

Мои спутники быстро затихли – усталость взяла свое.

Ко мне сон так и не приходил. В голове прокручивались события дня, я заново переживала все, что случилось, и гадала, что нас ждет впереди. Ссадины ныли, сердце то пускалось вскачь, то стучало гулко, отдаваясь в ушах.

Помаявшись с полчаса, я поднялась и вышла в коридор.

Иверс сидел, прислонившись к стене, и заполнял журнал экспедиции. После просушки листы блокнота стали бесформенными и заворачивались, кончик карандаша крошился. Профессор тихо ругался сквозь зубы, но упорно продолжал вести записи.

Заметив меня, он поднял голову и вопросительно изогнул бровь. Его глаза блеснули в неярком свете костра.