Книга Между раем и адом, страница 154 – И. Б. Циммерманн

Ослепительно-яркий золотой свет брызнул сквозь щели саркофага. Один из лучей мельком коснулся лица Моны, и она на мгновение закрыла глаза. Сила воскрешения напоминала поцелуй самого солнца и дала ей силкак минимум снова встать. Более того: прикосновение этой чистой энергии разорвало узы душ некромантов, из-за чего их сосуды моментально разрушились. Теперь Мона и Носдорф остались в колдовском круге одни, почти на равных, да? Носдорф ухватился за расписанную крышку саркофага и отбросил ее в сторону, словно картонку. Мона тоже сдвинулась с места, скорее инстинктивно, чем осознанно. Она лишь знала, что должна что-нибудь сделать, даже если это будет стоить ей жизни. В конце концов, возможно, ее смерть – единственное, что имело смысл, так как это освобождало бы Бальтазара. Без нее перед ним откроются совершенно иные возможности защиты от вампиров.

Носдорф между тем уже нависал над саркофагом. Увидев фараона, Мона на мгновение потрясенно застыла. Мальчишка, не старше двенадцати лет. Смуглая кожа, по оттенку напоминающая дерево, спутанные черные волосы, широко распахнутые темные глаза, которые в ужасе смотрели на Носдорфа. Прямо перед ним рот вампира раскрылся, обнажив острые зубы, и мальчик закричал и дернулся в сторону, когда тот потянулся к нему, в результате чего Клаус промахнулся, не смог его укусить и покачнулся. Мона поняла, что это ее шанс.

Широкими шагами она преодолела последние разделяющие их метры и чуть не упала, когда бросилась к саркофагу. Еле-еле успела поймать паренька за руку и дернула на себя. Такой силой она была обязана тому, что каждый день таскала на руках тяжелого демоненка. Мона вытащила мальчишку из-под опасных клыков Носдорфа и заключила в кольцо своих рук.

– Ах ты глупая дура! – взревел Носдорф, который зацепился рукавом за петлю и неуклюже завис над открытым саркофагом.

Мона прижала к себе дрожащего фараона, пытаясь собственным телом закрыть его от вампира. На бедном ребенке не было ничего, кроме погребального полотна, а тело выглядело страшно худым, так что она даже боялась что-нибудь ему сломать, если стиснет слишком сильно.

– Да не усложняй ты все… – застонал Носдорф. – Как будто вы сумеете отсюда выйти!

– Если убьешь меня, то все потеряешь, – пригрозила она, упершись спиной в стену в углу гробницы.

Не то чтобы идеально, конечно. Она слышала, как мальчик всхлипывал, уткнувшись ей в плечо. Слабые пальцы цеплялись за нее изо всех сил.

– Я-я с тобой, – прошептала она, зная, что он не поймет ни слова.

Мона одной рукой погладила его по короткимчерным волосам. Теплый, живой, перепуганный. Внезапно его жизнь стала еще одной причиной, по которой Носдорфа необходимо остановить. Мона ведь ведьма-надзирательница, черт побери, обученная защищать магическое сообщество. Она охраняла Сонотепа, когда тот еще лежал в гробу. Увы, из-за этого вариант с ее смертью отпадал сам собой.

– Сейчас все закончится! Ты и так достаточно долго надо мной издевался, – зашипела Мона на Носдорфа. Плевать, насколько пусты ее угрозы, она будет сражаться до последнего вдоха.

Однако из его взгляда исчезла неуверенность: Клаус надменно задрал подбородок и вновь издал тихий смешок.

В ярости Мона сжала свободную руку в кулак, вспыхнуло пламя. Дрожащий ребенок в ее объятиях пробудил у нее внутри такую глубинную злость, что казалось, это чувство можно было потрогать руками. Оставалось надеяться, что у Бена, Бориса и Кензо все под контролем и что они успели добраться до безопасного места.