Книга Кузнец, страница 150 – С. И. Вендел

Фергас ошибался. Хаконбыл готов пойти дальше, чем просто сражаться за эту женщину. Намного дальше.

Он начинал понимать, что его план нуждается в изменении.

Пытаться заманить её на свою землю и надеяться, что она добровольно откажется от своей роли было наивно. Возможно, когда-то это бы сработало — если бы не её брат-таракан, угрожающий ей.

Теперь Хакон знал: ему придётся действовать решительнее.

Судьба… На что он был готов пойти, чтобы защитить её? Она будет бороться за свой народ и свою власть — и он будет рядом, чтобы поддержать её, оберегать, сражаться за неё. Он бы отдал жизнь за неё, потому что она была его. Целиком. С его кровью, телом и безграничной преданностью.

Пусть она ещё не принадлежала ему так же — он уже признал её своей. И поклялся, что её безопасность будет для него важнее всего. Даже важнее её счастья.

Если ситуация станет такой ужасной, как предсказывал Фергас… он не колебался бы ни на миг. Он бы выкрал её по старинке. Рисковал бы всем — даже возможностью быть с ней, — лишь бы сохранить ей жизнь.

Это было всё, что имело значение.

Она была всем.

26

Над Дундураном разгорелся ясный, холодный день, а Эйслинн осталась дома. Несмотря на прохладу, она приоткрыла восточное окно, чтобы вдохнуть немного свежего воздуха, просматривая последнюю корреспонденцию. По-прежнему — ни весточки от Коннора, ни единой строки от отца. Тишина разъедала её изнутри.

Однако это утро было немного легче. Не только из-за солнца. Сорча организовала ещё одну встречу с Хаконом, и накануне вечером Эйслинн провела с ним час — в его объятиях. Это было немного, и она чувствовала смущение из-за того, как быстро снова задремала, устроившись у него на коленях. Но даже это поддерживало её.

Она почти решилась спросить, не одолжит ли он ей своё пальто — просто чтобы иметь возможность спать, укрываясь чем-то, что пахнет им, — когда в комнату вошла Бренна с подносом.

— Здесь же ужасно холодно, — воскликнула она, поспешно поставив поднос и засуетившись по комнате, чтобы закрыть окно. — Простудишься насмерть.

Эйслинн откусила от тоста, не желая спорить этим утром. Она ела одной рукой, а другой приготовилась делать пометки. Бренна тем временем достала свой список и встала рядом с её столом.

Они обсудили текущие дела и все нерешённые вопросы, требующие внимания. Их становилось всё больше — так много накопилось, что всё несрочное просто складывалось в углу стола. Эйслинн ненавидела этот вид и старалась каждый день разбирать хотя бы одну вещь из этого хаоса.

Этого всё равно было недостаточно. И это становилось всё очевиднее.

Она привыкла справляться со всем сама, но даже ей пришлось признать: сейчас это слишком. Я изматываю себя, — сказал бы Хакон. Она видела беспокойство не только в его глазах — Сорча, Фиа, капитан Аодан, даже юные пажи глядели на неё так, будто ожидали, что она упадёт в обморок.

Иногда это казалось вполне возможным.

Главная её проблема была в том, что несмотря на все свои полномочия, она не имела права передавать их другим. Наследница, исполняющая обязанности регента, имела власть, но не могла делегировать её — только её отец мог сделать это, и до его возвращения она оставалась одна.

Совсем одна.

Ещё немного. Он должен вернуться со дня на день.

Когда список Бренны подошёл к концу, Эйслинн облегчённо вздохнула: сегодня не предстояло ничего нового или особенно срочного. Она уже потянуласьк письмам, когда Бренна тихо откашлялась.