Книга Кузнец, страница 75 – С. И. Вендел

Кузнец вскрикнул и отступил, весь мокрый, его льняная рубашка промокла насквозь и прилипла к широким плечам. Даже с высоты галереи Эйслинн могла видеть, как зеленая плоть его огромной груди вздымается волнами и наливается силой.

Ооох.

Прижимая блокнот к груди, она не могла оторвать взгляда от мокрого кузнеца, который пытался закончить купание Вульфа.

— Нет, нет, нет, — сказал он зверю, когда Вульф попытался выбраться из бочки. — Ты грязный. Либо ты примешь ванну, либо я брошу тебя к свиниями.

Вульф тявкнул и залаял в знак протеста, когда Хакон, очевидно, видя тщетность попыток остаться сухим, наклонился и придержал собаку одной рукой, пока другой оттирал его.

Промокшая рубашка прилипла к широкой спине, а темные волосы блестели от сырости.

Эйслинн смотрела, загипнотизированная его красотой. Как его сильные плечи сгибались и расслаблялись, как он легко управлялся с извивающимся зверем — в виде собаки — с предельной нежностью.

Что-то теплое и покалывающее укоренилось глубоко в ее животе, чего она не чувствовала уже очень, очень давно.

Ее губы и грудь сладко-горестно заныли, и Эйслинн прикоснулась пальцем к нижней губе.

Влечение. Желание.

Вот что это было.

К полукровке-кузнецу.

Возможно, ей следовало бы удивиться самой себе — но она не удивилась. Не по-настоящему. Его прекрасная фигура, подчеркнутая промокшей рубашкой, была последней в череде качеств, которые привлекали ее в нем. Притяжение росло уже некоторое время, прекрасное и неудержимое.

Судьба, он мне действительно нравится.

Она ничего не могла с этим поделать — не тогда, когда Хакон был просто… всем, чего она могла пожелать.

Эйслинн могла быть разумной. Она знала, что было что-то особенное в том, что Сорча была так счастлива со своим собственным полукровкой. Но Хакон был самостоятельным человеком, и их связывали дружеские отношения, то, как он помогал ей и подбадривал, то, как он уделял ей свое время, свое внимание, свое терпение…

То, что она знала об отношениях Орека и Сорчи, возможно, дало ей представление о том, каким был Хакон, но именно он сам доказывал ей, каждый раз, когда она общалась с ним, каким настоящим мужчиной он был. Добрый, терпеливый, умелый. Она восхищалась им, а не просто идеей любовника-полукровки.

Она знала, что это неправильно, что,когда отец сказал найти партнера, он имел в виду одного из их среды. Кого-то с землями. Кого-то из хорошей семьи. Кто-то из людей. Она признавала мудрость и разумность всего этого, но это не мешало ее взгляду и сердцу блуждать. Впервые за долгое время Эйслинн была взволнована:она вставала с надеждой провести время со своим кузнецом. Дни были лучше, когда в них был он, и это не было чем-то само собой разумеющимся.

Ее настроение быстро испортилось после того, как она не видела его несколько дней. Бренна каждое утро напоминала ей, что дела важнее, но Эйслинн не думала, что на самом деле она выполняет больше, чем в те дни, когда навещала кузницу. Ее внимание ослабло, и она плелась по делам, замедленная своей апатией.

Видеть его сейчас, спорящим со своей непослушной собакой, было бальзамом для ее израненного духа. Она почти… хотела спуститься и присоединиться к ним.

Что, если я это сделаю?

Опасная идея разрасталась внутри нее, волнение сжимало горло. Да, она была наследницей, но это также означало, что это был еезамок. Она могла делать в нем все, что хотела.