Онлайн книга «Возвращение»
|
А с дуры какой спрос? Пусть сидит да молится почаще. Так слов боярин и не дождался. Устя как смотрела на батюшку, так и смотрела. – Ох и хороша же ты, боярышня. Как яблочко наливное, так и съел бы. Молчание. А что тут говорить, боярин же вопросов не задавал? А что хороша… она и сама знает! – Молчишь, Устинья Алексеевна? Ничего сказать мне не желаешь? – Так ты ни о чем и не спрашивал, боярин Платон Митрофанович. – Верно. А сама не догадываешься, к чему мы тебя позвали? – А зачем девку позвать могут? Либо ругать, либо сватать. – Ругать тебя вроде как и незачем. А сватать есть за кого. Не догадаешься дальше-то? – Я, Платон Митрофанович, гаданием не занимаюсь, это супротив Бога. А думать… где уж девке думать, ее дело выполнять, что батюшка прикажет. Алексей Иванович аж выдохнул. Умна у него, оказывается, дочка? Платон Митрофанович снова кивнул согласно: – Ежели батюшка тебе замуж идти прикажет? – Такая доля девичья. – Даже и не спросишь, за кого просватают? – За дурного человека ни батюшка меня не отдаст, ни ты, боярин, не посватаешь. – И наново верно. Что за дочка у тебя, боярин! Что ни слово, то золото! – Устя у меня сокровище, – довольно кивнул боярин. – И хороша собой, и умна, и по хозяйству может, и с людьми приветлива. Такую плохому купцу и не отдашь. – И не надобно плохого. Вот что, Устинья Алексеевна. Ты мне сейчас ответь, как на исповеди, – любишь кого? – Батюшку люблю. Маменьку, сестриц, брата… – Да я не про ту любовь говорю, – отмахнулся боярин. – Из мужчин, может, люб тебе кто? – Замуж выйду, боярин, так буду мужа любить. – И то верно. К Рождеству отбор в царских палатах будет. Невест для царевича пригласят. Не хочешь одной из них стать? – Как батюшка велит, так и будет. – Велю, – согласился Алексей Иванович. – А я из воли вашей не выйду, батюшка. Или можно свое желание высказать? – А ты не согласна? – удивился боярин. Вроде как и не дура девка-то? Или – начинается? – Или что-то попросить хочешь? – Хочу. Чтобы сестру мою вместе со мной пригласили. И нам вдвоем легче будет, и она ко мне ревновать не станет. А может, и приглядит ее кто из царских ближников. Не на отбор, не в невесты, а так, сопровождать меня. Можно ей будет? Раенский только в ладоши хлопнул. Огонь-девка! – Ох и умна у тебя дочь, Лексей! И о себе, и о сестре! Устя промолчала. А что? Ее же не спрашивают, вот она и стоит. И молчит. – Приедут за вами обеими, боярышня. Слово даю. А теперь скажи мне вот еще что. Коли умна ты, не могла не заметить племянника моего. Царевича Фёдора. Видела ведь? – Видела. – Ничего сказать ему не хочешь? Устя впервые поглядела в глаза боярину. – Хочу, Платон Митрофанович. – Боярин Заболоцкий аж на стуле своем резном подскочил, словно резьба иголками покрылась. – Передай царевичу, коли я обидела его чем, то не нарочно. Но у девки только и есть, что девичья честь. И блюсти я ее буду строго, как и раньше блюла. Пусть не гневается на меня за то. Алексей Иванович выдохнул. Платон Митрофанович прищурился: – Умна ты, девка. Только сама себя не перемудри. – В палатах и поумнее меня сыщутся. – Хорошо, что ты это понимаешь. Устя молча кивнула. Она вообще старалась молчать. И зубы стискивать. И порадовалась, когда отец ее кивком отпустил. А потом пролетела по терему, забилась в кладовку, почти упала на сундук в темном углу– и зубы застучали. |