Онлайн книга «Возвращение»
|
– Он… – Боярышня? Устя дышала. Ровно и размеренно. – Ты… уф-ф-ф говори, Настасья. Уф-ф-ф… Слово даю, уф-ф-ф-ф, молчать буду. Уф-ф-ф-ф… Дурной то человек… Настасья только головой покачала. Чудит боярышня. А и то, коли сестра с каким поганцем свяжется, тут всем достанется. – Он ей рассказывает, как любит. И она ему тоже. Целуются иногда.А вот до греха плотского у них вроде и не дошло. Она бы и не против, да он останавливает. – Сволочь. Уф-ф-ф-ф… – Может, и так, боярышня. Встречаются они не так чтобы часто, но раз в пять – десять дней увидятся обязательно. Устя медленно кивнула. Сердце чуточку успокоилось, черный огонь внутри больше не обжигал. Ах ты ж мразь такая! Что ж ты с моей сестрой-то делаешь?! Ненавижу, Жива-матушка, как же я его НЕНАВИЖУ!!! До крика, до воя, до черной волны, которая застилает разум, стоит только ту черную ночь вспомнить – и вой к небу рвется, ровно волчий. Не спущу-у-у-у-у-у! Не прощу-у-у-у-у! И за сестру – тоже спрошу! – Как Михайла на подворье к нам попадает – знаешь? – Нет, боярышня. – Настя… вот что. Три рубля хочешь? На обзаведение? – Хочу, боярышня. – Узнай, как он на подворье попадает. Попроси Егора своего поглядеть за Аксиньей и сама постарайся. А за мной не пропадет. – Я вам и так отслужу, боярышня. Вы нам с Егором жизнь спасли. Устя коснулась руки холопки: – За то, что я сделала, Настасья, ты со мной полностью расплатилась. Я тебе должна. – Поговорю я с Егором. Они уж дней шесть не виделись, со дня на день должны. – Хотела бы я их застать. Раньше, чем батюшка… Настасья задумалась: – Не знаю, боярышня. Я с Егором поговорю, а дальше – только молиться и останется. Устя кивнула. Можно и помолиться. Но Михайла… Аксинья… Да что ж она, дурочка, не думает ни о чем?! Он же… она же… Матушка Жива, да что ж это делается-то?! * * * – Боренька, нельзя нам сегодня. Разве что рядом полежим… – Маринушка моя. Мне с тобой всегда радостно, русалочка моя. Царица Марина опустилась на кровать: – Хоть побыть рядышком. Борис тоже вытянулся на кровати, притянул супругу к себе. – Ребеночка от тебя хочу, Маринушка. А лучше двоих или троих. – Я ведь говорила, Боренька, не лгала тебе изначально. Я у матушки одна получилась. В роду нашем бабы поздно созревают, поздно рожают, но и старятся тоже поздно. Рожу я тебе еще… подожди чуточку. – Буду ждать, сколько скажешь. Только сына мне подари. Или дочку с такими же глазищами, как у тебя. – Подарю, Боренька. Бог даст, и двоих подарю, и троих. Может, и мне на богомолье съездить? Ты поедешь в один монастырь, ну и я тут, рядышком? – Расставаться с тобой не хочу. Даже на день, даже на час. Уж сколько лет вместе, а я без тебя сам не свой делаюсь. Царицаприподнялась на постели, скользнула губами по губам… – Я на пару дней, Боренька. Помолюсь да и вернусь. Пожалуйста! – Ну коли просишь… – Отпустишь? – Ждать буду. – Любый мой… Губы скользили по мужскому телу. – Нельзя ведь. Грех это… – Отмолю. И губы скользнули еще ниже, вызывая довольный мужской вздох. Ладно уж… семь грехов – один храм. И то… отмолим! * * * – Велигнев, я не просто так к тебе пришла. Разговор у меня есть. – Слушаю, Агафья. Или тебя иным именем назвать? – Называй Агафьей. Привыкла я, среди людей живу. Это ты в чащу ушел… – Разве ж от тебя уйдешь? Ты и под землей разыщешь, коли надобно. – А не было б надобности, я б сюда и не полезла. Ты меня послушай, Велигнев. Я не просто так пришла, я с другими поговорила. Пятьдесят лет назад в Россе было сто двадцать две священные рощи. Тридцать лет тому – восемьдесят шесть. Сейчас – сорок две. Не страшно тебе? Богиня ответ дала. За эти годы к ней пятьсот двенадцать душ ушло. Не простых, а НАШИХ. А всего-то нас хорошо если тысяча наберется. И эти пятьсот смертей – они не от возраста, не от болезни. Это те, кого огнем и мечом извели, ядом и коварством. |