Онлайн книга «Возвращение»
|
– Думаешь? – Уверена я в том. Для Маринки твоя свадьба поперек сердца станет. Она будет что змея ядовитая… да все равно я хитрее. Поговорю я пока про твою свадьбу, чтобы Борис разрешил сватов заслать. А имя потом назову. – Хорошо, маменька. Делай, как лучше будет. – Сделаю, сынок. Ты знаешь, люблю я тебя, ничего тебе во вред не допущу. – Знаю, маменька. Любава гладила сына по волосам и думала совсем о другом. А когда б ты знал, сынок, каким трудом ты мне достался, какой болью, каким отчаянием… Не надобно тебе о таком даже задумываться. Мне достанет за мои грехи платить, а тебе и ни к чему такая ноша. Я и на исповеди промолчу. * * * Аксинья над вышивкой грезила, когда в светлицу бабка вошла. Так-то Агафья прабабка, конечно. Но век бы Аксинье ее не видеть! Не любила она Агафью за ее внимательные глаза, за злой язык… за то, что Агафья тоже ее недолюбливала. – Сидишь? Ворон считаешь? Много ли пролетело? – Прабабушка? С приездом тебя. – Аксинья хоть и стискивала кулаки, а поклонилась. Агафья подошла поближе, вгляделась. Нет, тут смотретьне на что. Сила не проснулась, душонка как была мелкая и завистливая, так и осталась. Сразу видно, злится Ксюха на Устинью, злится – и поделать ничего с собой не может. И не хочет. Ей и так живется. – Ну-ка, иди сюда. Опрыщавела вся, веснушками в три слоя пошла. Да не красней ты со злости, я не просто так. Вот тебе мазь, будешь на ночь лицо умывать и ею натираться. Все пройдет через месяц, как и не бывало. Аксинья за эти слова мигом прабабку простила: – Бабушка! Ой, спасибо тебе! – Не благодари. А нос мажь почаще, прыщи девицу не украсят. Не сватался еще никто? – Нет, бабушка. – Поговорю я про то с Алешкой. Ты уж заневестилась, скоро сарафан на груди порвется. А ты сидишь, лавку протираешь. Обида была забыта окончательно. Кстати, грудь у Аксиньи больше, чем у Устиньи, и девушка этим очень гордилась. Сарафаны обуживала в груди, вышивкой подчеркивала, внимание привлекала, бусы носила… – Поговори, бабушка. Вот хорошо было бы… – Поговорю. И с Устиньей не ругайся. Поняла? Аксинья нахмурилась: – Бабушка… – Ты помолчи да послушай. По обычаю-то старшую вперед младшей выдают. Да у нас так получилось, ты в возраст вошла, а Усте бы еще дома посидеть. Будешь скандалить – я с отцом твоим ничего поделать не смогу. Он мне первый и скажет, чего тебя замуж выдавать, когда ты со своей дурью ничего поделать не можешь. На дурь Аксинья обиделась. Но… выйти замуж вперед Устьки? Это стоило прикушенного языка. – А… за кого? – А кто посватается и по сердцу придется, – усмехнулась Агафья. – Поняла? Или пришелся уже кто? Аксинья покраснела. Пришелся… Да только вот… – Бабушка… – Не хочешь – промолчи пока. Потом расскажешь, как время придет, – кивнула Агафья. Развернулась и вышла, оставив Аксинью в мечтах. Услышала боярышня ровно то, что и хотела. Бабушка за ее замужество. Она поможет уговорить отца. Аксинья уже тоже согласна. Осталось… а что осталось? А, самые мелочи. Уговорить Михайлу, чтобы он женился на Аксинье. И денег бы еще достать где. А то и боярскую вотчину… Пустяки. * * * Вечером Фёдор не без страха уединился с продажной девкой. Та ломаться не стала, трое – так трое, хоть шестеро, только деньги вперед. Истерман и уплатил. А потом делал вид, что его в комнате и вовсе нет, сидел за ширмой, пока девка клиента обрабатывала. Потом они с Фёдором на кровати оказались, там уж подглядыватьпришлось. |