Онлайн книга «Предназначение»
|
Любава? Ну… кто получится, тот и получит. С лихвой[26]. Щадить Борис никого не собирался. Ежели Агафье и не верил он до конца, то Федька – брат – все подтвердил. И поступком своим, и словами… Почему так? За что? Ответа не было. Но Борису было больно. Он ведь Федьку маленьким помнил, и веселым, и любопытным, уж потом Любава ему в уши яд капать начала… Дура! Потом, все потом.А когда-то у них все могло получиться, они могли стать братьями. Не сбылось. И Борису было этого очень жаль. * * * Никого не было в покоях Любавы, разве что Варвара к Рудольфусу кинулась: – Руди! – Где она?! – Федора убили… Любава побежала… Из бессвязной речи понял Рудольфус, что произошло, и аж зажмурился от отчаяния. Все пропало. Все потеряно. Ежели Федька мертв, то шансов у них нет никаких. Конечно, Устинья беременна, но тут… нет, Руди напрасных надежд не лелеял. Нет у него там шансов даже рядом оказаться. Ежели и не скажут ему впрямую ничего… даже случись что с Борисом, Устинья первой Любаву изведет, а вторым его. И обольщаться не стоит. И сможет, и успеет, и рука у нее не дрогнет. Не тот характер. Шансов получить Россу мирным путем нет у них. Война? А войной тоже идти бессмысленно. Когда б убили государя, когда б смута началась, может, и справились, да только не получится такого. Не будет смуты. Кого своего Устинье предложить? Вообще смешно и подумать о таком. Она мужа так любит, что хоть ты ей короля франконского подсунь, коий своей галантностью славится, она на него и не поглядит даже. Побрезгует. Все, провал. И что далее делать? В Россе не останешься, к магистру не подашься, везде клин. Тут Борис казнит, там Родаль… В помрачении сознания дошел Руди до покоев государевых, поглядел на тело Федора, присел зачем-то, щеки его коснулся: – Эх, сынок… Никогда не называл Федьку так, нельзя было. Ну, хоть раз в жизни. И так тоскливо на душе стало… Вот вроде бы и рвался куда-то, мчался, добивался власти, а зачем? Может, и надо было, как брат советовал во времена оны, жениться на Марте Гермс, мызу завести, коровок… Сейчас бы и семья была, и детишки, и внуки уж… Поднялся Руди да и побрел, пошатываясь, из дворца. Ничего его более не держало, ни тут, ни в жизни самой. Любава? А что она сможет теперь? Потрепыхаться? А это как курица с отрубленной головой, жить не получится, разве пару минут подергаться. Руди себя такой курицей и ощущал. Потому как зря. Все было зря. * * * Любава бежала, ног под собой не чуяла. Федя, ее Федя! Росса, ее Росса! Не отделяла она сына от короны, от страны, оттого и больно сейчас было, и ярость внутри кипела неистовая. Что б там ни было дальше, убийц его она сама на клочья разорвет, голыми руками! По кусочкам отрывать будет, зубами отгрызать! Мчалась, ровно эриния на крыльях мести своей[27]. Те, кто Феденьку убил… они только потайным ходом уйти могли! Больше никак! И запах гари факельной ее слова подтверждал. Борька?! ОН?! Тогда она сама его убьет, зубами глотку перервет… Ходы Любава и правда хорошо знала, потому и нагнала беглецов быстро. Вот уж и огонек впереди затеплился, явно там они… негодяи! – СТОЙТЕ!!! Никто не остановился, огонек удалялся, Любава взвыла вовсе уж жутко – и побежала за ним. И… Она даже не поняла, как так получилось. Только вот земля из-под ног ушла, и она ощутила, что вниз падает. От сильного удара из нее так дух вышибло, что даже закричать не смогла она. А потом сверху хряск страшный раздался, и что-то теплое закапало, и стон… |