Онлайн книга «Предназначение»
|
И – щелчки, которые знала она. Ударили арбалеты. Любава даже и закричать не смогла. Даже и не поняла сразу, где она. А тем не менее царице вдовой повезло. От колдовства своего, от откатов за ведьмовство сильно высохла она в последнее время. Она и не попала ни на один из кольев, миловала ее судьба, проскользнула она меж ними. А вот трое рыцарей из бежавших за ней судьбы своей не избегли. Следом полетели, один сразу нанизался, второй на другой кол, а третий сразу на два попал. И кольчуги не спасли… Первому кол бедро пробил, кажется, не живот, ан бедренная артерия – с ней шутки плохи, в минуту кровью истечешь, как и произошло. Второй грудью на кол попал, не проткнуло его, в кольчуге-то, а грудь так помяло, что не жилец. Третий на кол наискось нанизался, и тоже ему недолго оставалось, только Любава не видела этого. Она стоны слышала, кровь чуяла – и дрожала. Догнал царицу страх. Врага не побоялась бы она, и смерти. А вот когда так… и неизвестно что, и не ясно, чего ждать… Так намного страшнее. И арбалеты… Это была засада? Но парализованный страхом разум не мог дать ответов. И Любаве оставалось только дрожать. * * * – Твоя левая сторона, моя правая. Михайла кивнул: Устя молчала. Когда Борис до нужного места дошел, она б то место отродясь не нашла, а Боря вдруг руку куда-то запустил и часть стены снял, ровно щит. Да и был это щит. И за ним обнаружилось… Сначала рычаг, который Боря опустил вниз с усилием немалым, прислушался, кивнул довольно. – Давно не бывал тут, боялся, заржавеет – ан нет! Хорошо мужики ладили! Крепко! – Ловушка? Слыхивал о таком Михайла. Доводилось. И не такое слыхивал. И ямы для врагов делались, и камни им на головы сыпались, и стены смыкаться могли – всякое бывало. – Ловушка. – Борис с временным союзником смирился, хоть и решил за ним приглядывать. – С арбалетом умеешь? – Белке в глаз не попаду, но и не оплошаю. – Хорошо. Стороны поделим – и бей. Пусть не в глаз, арбалеты мощные, и кольчугу пробить могут, ежели попадешь удачно. Михайла кивнул, болт на тетиву наложил, арбалет взвел. И заметил, как Устя на него смотрит. Пристально, внимательно… подвоха ждет. Само с уст рванулось горькое: – Не бойся. Он тебе дороже жизни, а ты мне. Не обману. Устя головой покачала: – Прости, Михайла. Жизнь так сложилась, не вольна я в своем сердце. Борис смотрел серьезно: – Любишь ее? – Люблю. – Тогда приказ тебе. Ежели что плохое со мной случится – увези Устинью из города, сбереги. Не дадут ей тут жизни, и ребенка удавят. – Боря! – Так надо, Устёна! И ты пообещай, когда что – ты ради нашего малыша жить станешь! Устя губу прикусила. Жить… – Это не жизнь будет. Но обещание я тебе даю. Михайла усмехнулся только. Ох уж бабы эти… обещание она дала. А какое – про то умолчала, белыми нитками ее хитрости шиты, да разоблачать некогда. Вот уж погоня приближается, Борис как-то хитро факелом зажженным повел – и затопали преследователи быстрее, азартнее, отсвет увидели, цель почуяли рядом, вот-вот догонят, зубы сомкнут на горле! Как приблизились на свет факела, так и полетели вниз. Передние точно, а потом Михайла выстрелил. Перезарядил арбалет – и еще раз стрельнул. Третий раз уж не попал ни в кого, а двое врагов корчились, одному стрела в живот попала, второму в ногу, не убежишь. Борис тоже не оплошал, даром что царь, такого и в ватагу взять можно. Двоих положил, одного насмерть, второго в грудь… Не сдох, ну так добить завсегда можно. Только вот… |