Онлайн книга «Предназначение»
|
– А еще небось догадался, что Федька – не его сын? – подкинула предположение Устя. И Любава оскалилась вовсе уж нечеловечески: – И это тоже! Родинку он углядел!!! РОДИНКУ!!! – У Истермана такая же оказалась? – Тебе откуда ведомо?! – удивление даже гнев на секунду пересилило. Устя головой качнула: – Чего тут гадать, не могла ты от государя зачать, а вот от Истермана могла, у него родни хватает. Небось приехал кто, а ты и попользовалась. – Догадливая… – Любава все больше напоминала смерть, как ее иноземные художники рисуют, с оскалом голого черепа. Борис тоже осунулся, побледнел. – Отца моего ты не любила никогда, сына от Истермана родила, отца отравила, на меня покушалась… – Добавь еще, Боря, порчу наводила, – подсказала Устя. – С ее руки легкой на тебе аркан появился, ее сестра и накинула. Так ведь? – Кто тебе виноват? – оскалилась Любава. – Ты должен был до совершеннолетия мальчика моего править бездетным, а ты с этой гадиной закрутил, да как! Кто ж знал, что она и сама ведьма? – Ведьма. И ваш аркан почуяла, но не стала шум поднимать. Выяснила только, кто его сделал, да и успокоилась. Порвать-то его и Марина могла, просто так Борис ей не мешал, и вы не мешали. Вы в свои игры играли, она силу копила, мужчин изводила, – Устя была уверена в своих словах. – Ей много силы надо было, чтобы дочь зачать, а для сына – вчетверо. Может, и были у нее на ваш счет планы, да не успела она. – Ты раньше пришла. – Федьку своего обвиняйте, я бы к нему кочергой не притронулась, ему моя сила надобна была, его тянуло… – ГАДИНА!!! Борис сделал шаг от ловушки. – Я, государь Россы, мое право и моя воля. За измену мужу, за убийство мужа, за ворожбу черную приговариваю тебя, Любава Никодимовна, к смерти через удушение. Приговор приведен будет в исполнение незамедлительно. И рычаг повернул. Повернулась плита, закрылаловушку, и вой стих, ровно отрезало его. Борис на пол опустился, Устя рядом с ним, руку его сжала. – Боренька! Михайла отвернулся со злостью. Он тут что – бревно бесчувственное?! Борис руку жены сжал ответно, тепло ее почуял, и легче стало. Самую чуточку, но легче. – Устя… за что?! – Она просто дрянь, вот и все. Это как случайная беда, только случай, только игра судьбы, – Устя и не подумала голос повышать. – Просто – случай. Борис выдохнул, на ноги поднялся. На плиту, под которой обречена была Любава медленно задыхаться, и не поглядел даже. Какое ему дело? Он приговор огласил и исполнил и в своем праве был. Полностью. – Уходим отсюда. Довольно. * * * Божедар потянулся, по сторонам огляделся. Эх-х-х! Только-только разогреться успел, а враги-то уже и закончились! Где уж тут душеньку распотешить! Всего сотня рыцарей жизни свои отдала сегодня. Может, чуть поболее, около ста десяти человек… А его ребята? Божедар прищурился, тела оглядел… двадцать один. И раненые есть. Среди рыцарей таких нету. Эх, все одно много, считай, один к пяти. Надо бы один к тридцати… и то много! Иноземцев сколько ни перебей – все мало, а вот свои… Семьям он поможет, конечно, да все одно, ребят жалко. А ведь это еще не конец, еще корабли остались, и на них рыцари есть… Туда тоже наведаться надобно. А только сначала с государем поговорить, зачистить все, узнать, что там, в порту… Не бывает у богатырей жизни легкой, бывает насыщенная. |