Онлайн книга «Предназначение»
|
Дверь скрипнула, Федор в горницу вошел. – Что она – спит? Любава сыну улыбнулась ласково: – Спит, Феденька. Потерпи чуток, после этой ночи она от тебя сына понесет, а уж как будет у тебя наследник, так и на престол ты сесть сможешь, сам знаешь, без наследника сложно нам будет. – Как скажешь, матушка. Федор на мать с любовью смотрел. Знал он хоть и не обо всем, но о многом, и мать свою любил и ценил. Ради него она на такое пошла, греха не побоялась! Понимать надобно! Другие мамаши детей своих и лупить могут, и бросать, ровно щенков каких, и пальцем для них не пошевелят, а для него матушка на все готова. Что он пожелает, то ему Любава и достанет, разве что не луну с неба. И ее б достала, да вот беда – не дотянешься. А что и ему кое-чем поступиться надобно… ну так что же? Аксинья Федору не слишком и нравилась. Это как вместо мяса позавчерашнюю кашу жрать, живот так набить можно, а удовольствия не будет никакого. С Устиньей весь горел он, ровно в лихорадке, трясло его от каждого прикосновения, аж судорогой все внизу сводило. Попади она в руки к нему, так сутками б не расставался, из рук не выпускал! Борис, чтоб тебе пусто было! Воспользовался моментом, любимую к рукам прибрал,еще и смотрел удивленно, мол, ты на другой сестре женился, чего теперь возмущаешься? А Аксинья… ну так себе. И в постели она что рыба вяленая, и смотрит все время в пол, дрожит да заикается, и поговорить-то с ней не о чем. Матушка ей наряды и украшения дает, баба тем и счастлива. Дура она, сразу видать! Федор уверен был, что Устинье того мало было бы. Он ведь слышал, любимая и по-франконски говорила, и по-лембергски, и книги читала, сам ее видел несколько раз со свитком в руках. А Аксинья? Едва-едва грамоту разумеет, дурища, а чтобы почитать чего или с мужем поговорить, того и вовсе не случается! Трясется да заикается, чуть что! Словно из двух разных семей девки! – Пора, государыня! Варвара от окна оторвалась, Любаве кивнула: Та перо в кровь обмакнула, на животе Аксиньи звезду шестиконечную вывела, в нее круг вписала, знаками принялась каждый луч украшать. Вот и готово. – Полночь, Феденька. Ты тут начинай, а я за дверью побуду. Как закончишь, позовешь нас с Варенькой, надобно все убрать будет, чтобы дурочка эта и не догадалась ни о чем. Федор кивнул матушке: – Хорошо. Так и сделаем. Любава за дверь вышла, за собой ее притворила. Федор гашник потянул, штаны спустил. Рубаху снять? А для чего, авось и так сойдет! Что рубаха золотом шита и оцарапать он Аксинью может, ему и в голову не пришло, а и пришло бы – рукой махнул. К чему ее беречь-то? Таких девок на каждом углу… Не Устинья она, тем все и сказано! И взгромоздился на спящую. Когда матушка говорит, что надобно, – он сделает. И сын у него опосля этой ночи будет. А там уж… с Борисом он за Устинью и поквитается! За все ему братец ответит! Луна издевательски глядела в окошко, она-то знала чуточку побольше Федора. И о том, что происходит за городом, – тоже. * * * Мешок с Ильи таки сняли, надо же проверить еще раз? Так что смотрел мужчина через ресницы, на боярина Раенского, боярыню Пронскую, Евлалию, еще на одну бабу… Третью не знал он, потому и не удивлялся, а на двух первых смотреть страшно было. Жуткие люди, как есть они. Страшные. Или это лунный свет так падает, все показывает, что днем от глаз людских скрыто? И то… солнце мертвых! |