Онлайн книга «Предназначение»
|
Понятно, для Россы царь Федор хуже крапивы окажется, ну так то уже беда россов, Рудольфус-то свое возьмет! Прилетел гонец – и… ничего?! Письмо обычное, Борис благодарит за закупки, продолжать приказывает?! А… как?! Или не открывали они мощи покамест? Точно, не открыли просто, вот и не началось еще, это ж россы, дикие они там! Во Франконии, говорят, просвещеннейший король Лудовикус каждое утро принимает натощак ложку порошка из костей святого, и оттого и бодр он, и разумен, и Франкония при нем процветает, и дамы в восторге. А в Россе могли и не открыть мощи-то. Или открыть, но не Борис. К примеру, увезли их в монастырь, а там уж и… Руди аж зубами заскрипел от злости. Не ведал он, что Борис приказал Истермана не тревожить. Вот приедет он в Россу, тогда и спросим по всей строгости. Кто мощи продавал, с какой целью, кто посредником был… Боярин Репьев это одобрил горячо. Понятно, можно и приказ отдать, тогда не то что Истермана паршивого – короля франконского привезут в тюке, что там той Франконии? То листрана, то ли муху кто на карте придавил, но ведь мал клоп, да вонюч! Визгу от них будет, что от кошки, которой хвост отдавили, проще потерпеть немного, да уж дома и взять Истермана за мягкое подбрюшье, да и допросить пристрастно… Руди о том и не догадывался. Он просто понял, что результата нет, – и поспешил отписать магистру Ордена Чистоты Веры. Авось Родаль чего полезного придумает? * * * Боярич Фома Филаретович Мышкин томить государыню не стал, он с караула сменился да к Любаве и явился: – Звала, государыня? После того как с Вивеей на отборе неладно получилось, Любава к себе и Мышкиных подтянуть решила. Вызвала Фому, поговорила ласково, представила все так, что Устинья, злая-нехорошая, девочку едва ли не подговорила на злое дело, а Любава за нее перед государем заступилась. Не слишком боярин в то поверил, но после поступка дочери уязвим он был, поддержка ему требовалась. Васильев да Орлов налетали, заклевать каждый раз пытались, дела ему сильно попортили. Государыня помогла, Раенские его чуток поддержали… Ущерб Фома все одно понес, но на плаву удержался. И то ладно. И Фома Любаве благодарен тоже был, и за отца, и за сестру. – Звала, Фомушка, звала. Сделай милость, помоги мне? – Что скажешь, государыня, то и сделаю. – Фомушка, проедь-ка ты в лесок, к северу от Ладоги, там дорога натрое разветвляется… – Любава четко описывала, как добраться до места проведения ритуала, Мышкин слушал. – А там посмотри… боярин Раенский должен был поехать туда. Не случилось ли чего по дороге с ним? Фома отказываться не стал. – Одному мне ехать, государыня, али кого с собой взять? – Тех, кому доверяешь, кто болтать не будет. – Есть у меня два друга, не бойся, царица, все тихо-тихо будет, сейчас слетаем, легкой ногой обернемся. – Сделай, милый, душа болит, сердце не на месте. Фома и спорить не стал, хоть и уставший был, а друзей попросил, коня оседлал да и поехал, куда сказано. Место он нашел без труда, а вот потом – увы. Божедар в тайге привык жить, зверя скрадывал, с местными племенами дружбу водил, знал и как следы замести, и как снега набросать, чтобы нетронутым он казался… Ночью, пока луна светила, они и снег весь собрали, который с кровью был, и нового принесли, и разбросали по окрестностям, и следы все сровняли – с трудом, да справились. |