Книга По ту сторону тьмы, страница 117 – Р. С. Болдт

Хотя он хочет сделать это ради Джорджии, которую, как ему кажется, он знает. Женщины, которая работает в морге и не боится потягаться, когда его высокомерие нужно усмирить.

Не ради той женщины, с которой разговаривают мертвецы. Не ради чудилы, которая обладает способностью оживлять мертвецов.

Я заставляю себя дышать. На долю секунды мне хочется все рассказать, чтобы между нами не было тайн. Но я не могу.

Говорят, что история повторится, если не извлечь уроков из прошлого. Если я чему-то и научилась из своего прошлого, так это тому, что никто из тех, кто когда-либо знал обо мне правду, не смог принять меня. Полюбить. Воспринять меня как нормальную.

В ответ на мое безмолвие, он подцепляет ногой ножку другого стула и отодвигает его,прежде чем сесть. Он обхватывает рукой мое запястье, большим пальцем проводя по пульсу.

Моя грудь вздымается и опускается от затрудненного дыхания, и я не могу заставить себя посмотреть на него. Его большой палец движется по тыльной стороне запястья методичными, несколько небрежными движениями, которые, как ни странно, успокаивают.

— Взгляни на меня. — Хриплый приказ, возможно, и обладает привычной суровой ноткой, но в него вплетена едва уловимая нежность, словно он каким-то образом осведомлен о моих муках.

Поднимаю глаза и встречаю его золотисто-карий взгляд. Губы кривятся, когда он бросает еще один взгляд на вазу на столе, а затем возвращает свое внимание ко мне.

— Этот коп тебе нравится?

Выдыхаю и вскидываю бровь на его нежелание называть имя Уэйда.

— Почему у меня возникает ощущение, что ты прекрасно знаешь его имя?

Мышца на его щеке подергивается.

— Ты не ответила на вопрос.

Стопудово, мой честный ответ выведет его из себя, но я отказываюсь лгать ему в лицо.

— Да. Да, он мне нравится. Уэйд — милый парень.

Бронсон издает презрительный звук. Сержусь от его взгляда, потому что создается впечатление, будто думает, что знает меня лучше, чем я сама.

— А я так не думаю, рыжая. Видишь ли, тебе не нужен милый парень. — Ухмылка мужчины практически самодовольная, с оттенком вызова. — Мы оба знаем, что ты даже не сможешь такого долго выносить.

Вызывающе вздергиваю подбородок.

— С чего это ты взял?

— Потому что я знаю, что «милые парни»— эти соевые сопляки, которые хлебают кофе с долбанными посыпками и взбитыми сливками, и те, кто писает сидя, — не знали бы, что с тобой делать.

Оценивающий взгляд окидывает меня с едва сдерживаемым жаром.

— Ты обладаешь сильной волью, разумом и телом. Ты в одиночку справляешься с бедламом. — Он не разрывает зрительного контакта, в его тон сквозит нечто похожее на гордость. — Он бы обделался в штаны, если бы узнал, что ты пришла искать меня.

Вдруг до меня доходит, что Бронсон не использует двусмысленные намеки, а ссылается конкретно к Уэйду. Я не могу отрицать, что он, вероятно, прав в своем предположении, но я не собираюсь признаваться ему в этом. Это только подогреет его надменность. Однако его рассуждение проигрывается в мыслях.

«Ты обладаешь сильной волью, разумом и телом. Ты в одиночку справляешься с бедламом».

Комплименты Бронсона сбивают с колеи, поэтому я пытаюсь перевести разговор на более безопасную тему.

— Это вряд ли указывает на то, что милый парень…

— Я не закончил говорить. — Может, его голос и спокоен, однако суровые нотки создают впечатление, что ему есть что доказывать. — Милый парень не будет знать, когда позволять тебе брать инициативу в свои руки, а когда взять контроль. Он не поймет, как показать тебе твою невероятность.