Книга По ту сторону тьмы, страница 173 – Р. С. Болдт

Я ожидал больше сопротивления по поводу того, что она останется в моем доме, позволяя оберегать и заботиться о ней. Но, как всегда, она удивила меня, не заморачиваясь насчет этого.

И опять-таки, она другая — не такая, как другие женщины, и именно это делает ее чертовски особенной.

— Я готовлю на ужин куриный пирог, — сообщает она из гардеробной.

Выхожу из ванной, обернув полотенце вокруг талии, и направляюсь к ней. Останавливаюсь в дверном проеме и наблюдаю, как она надевает трусики и спортивный бюстгальтер, повернувшись спиной. Ее волосы распущены и ниспадают чуть выше талии, а когда она слегка наклоняется и надевает шорты, стону при виде ее попки.

Она слышит меня и чуть не падает, но я вовремя ее ловлю.

— Воу. Аккуратнее, рыжая.

— Ты напугал меня. — Теперь она уверенно стоит на ногах, поворачивается ко мне лицом, замирая. — Ого. — Рыжая затаивает дыхание. — Ты… все еще в полотенце.

Сужаю глаза.

— Что-то не так?

— Нет! Вовсе нет. — Она пожимает плечами, как будто нет ничего особенного, но все еще не сводит глаз с моей обнаженной груди.

С тех пор как она вышла из больницы, я осторожен с ней. Не хочу торопить или заставлять ее чувствовать, что она обязана трахаться со мной только за то, что остается здесь.

Однако, я бы соврал сквозь зубы, если бы сказал, что в последние несколько дней я не был постоянно тверд как сталь. Я столько раз дрочил в душе, что, согласно старушечьим выдумкам, должен был бы уже ослепнуть.

Когда ее глаза прослеживают тонкую линию волос, которая проходит ниже моего пупка и исчезает под полотенцем, мой член напрягается.

— Рыжая. — В голосе звучит похоть, и я ни черта не могу сделать, чтобы скрыть ее. — Мои глаза наверху.

— Чего? — рассеяно отвечает она.

Господи. Она точно хочет меня помучить.

— Через минуту я устрою представление. — Больше не могу сдерживаться. Я бы никогда не стал давить на нее, но, черт возьми, я не удерживаюсь и срываю полотенце, сжимая в кулаке свой член.

Зеленые глаза смотрят на меня, округлившиеся и такие пленительные. Мои ноздри раздуваются, когда ее соски твердеют под спортивным лифчиком.

— Прости, малышка, я умираю от желания. Но тебе не нужно ничего делать, кроме как позволить смотретьна тебя. — Цежу слова, поглаживая себя от основания до кончика. — Ты не против?

Когда я провожу большим пальцем по кончику и разглаживаю вытекающую из него влагу, она громко выдыхает.

— Против.

Требуется время, чтобы осмыслить сказанное, и я останавливаюсь и искоса смотрю на нее.

— Что?

Она кладет ладони мне на грудь и сильно толкает, направляя назад к кровати и заставляя сесть на матрас.

Между ее бровями пролегает яростная складка, а голос звучит решительно.

— Да. Я против. Я уже несколько дней хочу, чтобы ты прикоснулся ко мне. — Она дико жестикулирует между нами, в ее тоне слышен намек на гнев. — И теперь ты решил это сделать?

Поднимаю руки, как бы сдаваясь. Я достаточно умный человек, чтобы понять, что нельзя перечить сердитой женщине, когда у тебя болтается член. Нерешительно говорю:

— Извини.

— Мм. Ладно. — Она опускается на колени между моих ног. Положив руки на мои бедра, она взирает на меня. — Все это время я только и желала, чтобы ты прикоснулся ко мне.

— Я прикоснусь к тебе, рыжая. — Нетерпеливо вылетают с моего рта слова. — Я, блядь, коснусь всего твоего тела.