Книга По ту сторону тьмы, страница 179 – Р. С. Болдт

* * *

Спустя несколько часов я выхожу из закусочной сытой и любимой.

Это первый канун Рождества, который я провела в настоящей семье, которая беззаветно заботится и уважает друг друга.

Сегодняшний вечер кажется особенным, словно он является началом новой страницы.

Мы направляемся к тому месту, где на пустой парковке стоит машина Бронсона, когда Анхела внезапно останавливается.

— Черт. Мне нужно вернуться. Кажется, я забыла положить boniatilloв холодильник. — Она качает головой. — А еще я должна убедиться, что все конфорки на плите выключены. Для верности.

Abuela отмахивается.

— Мы никуда не торопимся. На дворе Noche Buena, в конце концов.

Анхела поворачивается, чтобы вернуться в закусочную, а мы медленно приближаемся к «Мустангу» Бронсона. Abuela держится за мою руку, чтобы не упасть, а Бронсон ловит мой взгляд и подмигивает. Он отпирает машину, как раз, когда раздается визг шин, и я замираю. Что за чертовщина?

— Пригнитесь! — кричит Бронсон.

Машина громко ускоряется, и когда я поворачиваюсь, чтобы заслонить Abuela, она отталкивает меня с большей силой, чем я ожидала от женщины ее возраста. Теряю равновесие и падаю на землю как раз в тот момент, когда раздаются выстрелы.

Поворачиваюсь и вижу, как тело Abuela падает на землю, а по дороге летит пикап, темная тонировка на окнах которого не позволяет разглядеть, кто находится внутри.

— Бля-я-ядь! — Бронсон бежит за пикапом с пистолетом в руке.

Бросаюсь к Abuela.

— Боже мой! Боже мой!

От паники у меня трясутся руки, тогда как я смотрю лежащую на бетоне Abuela, которая истекает кровью. Вдалеке раздаются выстрелы, и я вздрагиваю, подтягивая женщину ближе, чтобы она легла ко мне на колени. Знаю, что даже если бы я попытаюсь надавить на другую пулевую рану на ее шее, это не принесет никакой пользы.

Из-за той, что попала в ее лоб.

Провожу дрожащими руками по ее голове, мои слова вырываются с прерывистым дыханием, меня охватывает шок.

— Огнестрельные ранения. Голова и шея. — Не замечаю, как кровь пропитывает мою одежду, пока я прижимаю ее к себе.

Провожу кончиками пальцев по ее горлу, скользкому от сочившейся крови, и мой голос снижается до едва слышного шепота.

— То же, что и у остальных. Боже. — Моргаю, когда потрясение охватывает мое тело. — О Боже, о боже.

Позади меня Анхела разговаривает по телефону, ее голос истеричен, она требует вызвать скорую помощь. Пока я раскачиваюсь взад-вперед, со все еще лежащей на моих пропитанных кровью коленях головой, все, что я вижу в своем сознании, — это то, что только что произошло.

Она все знала. Она все зналаи оттолкнула меня с дороги.

Откидываю назад ее седые кудри.

— Мне так жаль. — Мои слезы капают ей на волосы. — О Боже, мне так жаль. — Судорожные всхлипы вырываются из горла, и я шепчу снова и снова: — Простите меня. Мне так жаль.

Запыхавшийся Бронсон возвращается, его пистолет опущен.

— Я преследовал их несколько кварталов. Сделал несколько выстрелов и разбил одно окно, но упустил.

Он бросается к нам, но его шаги замедляются, когда взгляд падает на Abuela.

— Неееет! — Он опускает на колени рядом с ними, его глаза дикие, и кричит: — Нет!

Что-то тянет меня за краешек сознания.

— Бронсон, погоди. — С огромным усилием он отрывает от нее взгляд и смотрит на меня. — Думаю, она что-то увидела, потому что в последнюю секунду отпихнула меня с дороги.