Книга По ту сторону тьмы, страница 96 – Р. С. Болдт

Я выгибаюсь навстречу его прикосновениям, отчего он издает низкий гортанный звук, прежде чем его вторая рука погружается внутрь свободных спальных шорт. Бронсон пальцами проводит по моему входу и стонет.

Его рот нависает над моим, и он хрипло выдыхает:

— Охренеть.Ты такая мокрая. — Он вводит в меня два пальца, и мой рот приоткрывается в беззвучном вздохе. — Эта сладкая киска молит о большем, чем просто пальцы и рот, не так ли?

Он захватывает зубами мою нижнюю губу, легонько оттягивая ее.

— Вперед же, рыжая. Прикоснись ко мне и выясни, что же ты со мной творишь.

Бронсон с отяжелевшими веками, на которого попадает лунный свет, проникающий на кухню, — это совсем другой мужчина, чем тот, которого я привыкла видеть. Даже по сравнению с тем днем на рынке.

Кожа на его лице напряжена, черты кажутся более резкими от возбуждения. Он вновь увлек меня, явивмне еще одну захватывающую грань его личности.

Моя рука движется прежде, чем я осознаю это, а его стон возвещает об этом действе.

Жесткость его члена, обтянутого брюками, вызывает во мне новый прилив возбуждения.

— Черт подери, рыжая. Если от одного лишь прикосновения ко мне ты потекла на мои пальцы, то мне необходимо выяснить, какой мокрой ты станешь, когда мой член окажется внутри тебя. — Каждое произнесенное слово звучит так, будто дерет его горло — грубо и первобытно.

Он опускает голову, чтобы прикусить кожу на моей шее.

— Как считаешь? Могу ли я выяснить?

Не знаю точно, слова ли его неприличные или то, что он просит моего разрешения, распаляют до высот мое желание. Каким-то образом я осознаю, что этот мужчина — убийца, спец в запугивании, преступник — не заставит меня зайти дальше, чем мне удобно.

От этого знания мои руки отчаянно тянутся к его брюкам, пытаясь расстегнуть молнию. Он издает грубый звук, а затем быстро стягивает с меня шорты, стаскивает их с ног и отбрасывает в сторону.

Затем, словно я легковесна, он поднимает меня и сажает на кухонный стол.

Стоя между моими бедрами, он отстегивает что-то у основания позвоночника и кладет это на соседний стул. Оружие в кобуре.

Прежде чем я успеваю осознать, что нахожусь полуголой на кухонном столе с главарем банды, он расстегивают молнию на своих брюках. У меня пересыхает во рту, а все логическое мышление и сомнения развеиваются, когда он одним быстрым движением спускает брюки и трусы-боксеры.

Срань господня.Я особо-то и не питала трепетного благоговения к мужским придаткам, но этот впечатляет: длинный и толстый в обхвате; член выпирает, практически умоляя меня о прикосновении. Но Бронсон снова удивляет меня.

Он не набрасывается на меня подобно тарану, запихивая в меня свой член. Вместо этого он протягивает руку и обхватывает мой затылок, снова сводя наши рты вместе, словно он так же, как и я, пристрастился к нашим поцелуям.

Хотя наши поцелуи претерпели изменения. Остатки гнева распались на частички, уступив место чему-то неизведанному. Иногда его губы крепко прижимаются к моим, его язык настойчив, но затем уста становятся нежными и скользят по моему рту в нежных ласках.

Но сейчас его поцелуй требователен, влажен и так горяч, что я не могу удержаться и не обхватитьрукой его твердый член. Я наслаждаюсь его стоном, который вырывается наружу, лишь слегка приглушенный нашими сплетенными губами.