Книга Проклятая попаданка серебряной совы, страница 58 – Нана Кас, Мари Кир

Сердце заходится у меня в груди. Это шанс. Но довериться ему?

— А Киллиан? — осторожно спрашиваю я. — Мы должны рассказатьему.

— Нет. — Виктор резко оборачивается. — Ни в коем случае.

— Но он знает о механизме больше, чем кто-либо! Он десятилетие его изучал! Он гений! У него могут быть идеи, как меня вернуть!

— Ты действительно веришь, что он поделится с тобой знаниями, когда узнает, что ты не его жена, а какой-то призрак из будущего? Ты думаешь, он станет тебе помогать? Он либо сойдёт с ума окончательно, либо… снова попытается использовать тебя как деталь. Как ресурс. Ты же читала его дневник, он пойдёт на всё ради Елены.

— На моём месте должна была быть Елена?

— А ты думала, его волнует Алисия или, может, какая-нибудь другая женщина! — он внезапно взрывается, его сдержанность лопается, как мыльный пузырь. — Всё начинается и заканчивается на Елене! Снова и снова.

Картина немного проясняется перед моим взором. Но настолько ужасная и лишённая какой-либо человеческой морали, что страх затягивает меня всё глубже в темноту. Там нет ничего: ни звёздного неба, ни искренних улыбок, только фальшь в проявляемой всё это время заботе.

Мы стоим, тяжело дыша, словно только что схлестнулись в настоящей драке. Воздух наэлектризован. За окном начинает накрапывать дождь, первые капли с тихим стуком бьются о стёкла.

— Он мой единственный шанс, — тихо выдавливаю я. — Мы не справимся в одиночку. Ты сам сказал — всё идёт не так. Я — это отклонение. Возможно, именно я могу что-то изменить. Но как бы ужасен он ни был, мне нужны его знания.

Виктор молча смотрит на меня, взвешивая риски. Он словно оценивает, как воспользоваться выявленной переменной: как оружием или как щитом.

— Тьма здесь не слепая, — его голос звучит безжизненно. — Она зрячая. И она постоянно смотрит.

Это же метафора?

В этот момент его взгляд снова меняется, становясь бездонными чёрными дырами. Его голова чуть наклоняется, будто он прислушивается к тихому, неведомому мне шёпоту. Это длится всего мгновение, но достаточно, чтобы моя кровь похолодела в жилах.

Виктор общается с тенью? Что он вообще такое?

Он моргает, и пустота уходит. Его внимание возвращается ко мне, отягощённый новой, ещё более тяжкой ношей.

— Хорошо, — выдыхает он, и это слово звучит как капитуляция. — Попробуем по-твоему.

Облегчение, сладкое и головокружительное, затопляет меня. Я киваю, не в силах вымолвить и слова.

— Но… — он поднимает палец. — Не сейчас. Сейчас Киллиан не в том состоянии. Ему нельзя ничего говорить, пока мы не будем абсолютно уверены в его реакции. Одно неверное движение, одна фраза, вырвавшаяся не вовремя… и всё рухнет. Поняла?

— Поняла.

— И запомни, — он делает шаг вперёд, и его лицо оказывается в сантиметрах от моего. Как и глаза, дыхание Виктора обжигает. — Если он посмотрит на тебя так, как смотрел на прежнюю Алисию… Беги. Не оглядывайся. Забудь о нас, обо всём. Потому что то, что последует за этим взглядом, будет куда страшнее простой смерти.

Он отступает, и по его лицу я понимаю, что он не шутит. Он говорит о чём-то, что видел своими глазами. О чём-то, что живёт в его памяти, отягощённой одного и того же кошмара.

Гроза обрушивается на особняк с полной силой. Раскаты грома сотрясают стены, а свет молний на мгновение озаряет кабинет, выхватывая из мрака бледное лицо Виктора.