Книга Владелица проклятого замка, страница 12 – Надежда Соколова

Мы спорили, мы ругались, мы бросали друг другу обвинения, и теперь вся эта накопленная энергия находила выход здесь. Это не была утончённая любовная игра. Это была битва, в которой не было победителей и побеждённых, а только взаимное, жадное признание. Я отвечала ему с той же силой, кусая его губу, впиваясь пальцами в спину, сбрасывая с него эту дурацкую, дорогую рубашку. Он смеялся — низко, глухо, прямо у меня в шею, когда я роняла его ремень со звоном на каменный пол.

На мгновение мы замерли, глядя друг на друга при свете огня, и в его взгляде не осталось и тени той школьной снисходительности. Было лишь чистое, обоюдное изумление. А потом он снова притянул меня к себе, и мы упали на груду одеял, сметая подушки.

Всё было неидеально, как и всё в этом замке. Кровать скрипела, с потолка где-то в углу сыпалась пыль, а за окном выл ветер. Но это было настоящее. Его кожа под моими ладонями, его прерывистое дыхание в моих волосах, его внезапная, сбивающая с толку нежность в тот миг, когда он, казалось, вот-вот потеряет контроль. И моё собственное тело, отзывающееся на каждое его движение, забывшее и о завещании, и о кафе, и обо всём на свете, кроме этого странного, нелепого, желанного «здесь и сейчас».

Когда в комнате наконец стихло, остался только треск огня, наш учащённый пульс и тяжёлое, общее дыхание. Я лежала, уткнувшись лицом в его плечо, чувствуя, как его пальцы медленно и лениво перебирают мои спутанные волосы.

— Ну что, — его голос прозвучал у меня над головой, довольный и немного хриплый. — Оформляем?

Я рассмеялась, и смех прозвучал непривычно свободно.

— Оформляем. Но завтра. Сейчас… я, кажется, слишком устала, чтобы двигаться.

— И я, — он признался, притягивая меня ближе. — Ты, Ленка, оказалась… огненной.

— А ты, Костарецкий, оказался на удивление терпеливым, — пробормотала я, чувствуя, как дрожь расслабления разливается по телу.

— Только не распространяйся, — он шлёпнул меня легонько по бедру, и я засмеялась снова.

Мы заснули так, спутанные конечностями, под старыми одеялами, в проклятом замке, который вдруг перестал казаться таким уж одиноким. А где-то в сокровищнице, может быть, тихо позвякивало золото, но сейчас оно было нам совсем не нужно.

Свадьбу сыграли быстро, без изысков, но с размахом, на который только был способен полузаброшенный замок. Главным чудом стало то, что в нём внезапно перестала течь крыша в бальном зале — видимо, дед Аристарх решил проявить уважение к событию.

Самым ярким впечатлением для меня стала реакция моих родителей. Отец, коренастый, с седеющей бородой и спокойным взглядом давнего жителя магических миров, лишь одобрительно хлопал Стаса по плечу, говоря: «Крепкий род. Земли рядом. Умно, дочь». Он воспринимал всё как данность: и замок, и завещание, и внезапного деда-мага.

А вот моя мама, Елена Сергеевна, в своём самом элегантном земном костюме, смотрела на происходящее как на галлюцинацию. Она то хватала меня за рукав, шепча: «Леночка, он тебя не принуждает? Ты точно хочешь?», то с изумлением наблюдала, как местные гости ели жареного грифона (на вкус — как очень жёсткая курица), то пыталась незаметно потрогать рукой парящую в воздухе светящуюся сферу, заменявшую люстру. Когда мимо неё пронёсся оживший рыцарский доспех с подносом вина, она просто села на ближайшую скамью и попросила «чего покрепче, но чтобы из нормального, земного винограда».