Книга Покоренная Хвороком, страница 3 – Каллия Силвер

Только белая вспышка на пляже. Трескучий гул. Ощущение, будто гравитацию перевернули вверх ногами. Потом — тьма. Теперь — это.

За изогнутой перегородкой раздался металлический щелчок.

Сильвия резко подняла голову.

Стена перед ней снова задрожала, словно поверхность плавящегося стекла, складываясь внутрь. Она вскочила, босые ступни чуть скользнули по гладкому полу.

Вошли трое.

Первый был низким и коренастым, кожа — густо-зелёная, блестящая под светом камеры, словно масло на камне. Он переваливался вперёд на крепких ногах, мощные руки свободно раскачивались, когти тихо постукивали при каждом шаге. Его глаза были чёрными провалами. Холодными. Без веков.

Дыхание комком встало у неё в горле. Это был не страх. Не сначала. Это был инстинкт. Первобытный.

Существо не было человеком. И ему было плевать, что она — человек.

— Н-не подходи, — прохрипела Сильвия.

Оно не отреагировало. Даже не замедлилось.

Лишь слегка наклонило голову, издало сухую серию щёлкающих звуков и коснулось устройства на своём широком поясе.

Боль.

Мгновенная. Обжигающая. Неописуемая.

Она взорвалась в её шее, как молния. Ноги подкосились. Она рухнула на пол, пальцы отчаянно пытались сорвать с горла ошейник, о существовании которого она даже не подозревала. Крик вырвался из неё прежде, чем она смогла остановить его — сорванный, рваный, полный шока.

И вдруг всё прекратилось.

Она задыхалась, кашляла, всё тело дрожало, зубы стучали. Металл на её шее пульсировал один раз — предупреждение.

Сквозь расплывшееся зрение она увидела, как следом входят ещё двое.

Высокие. Тонкие. Грациозные.

Чужие.

Их лица полностью скрывали гладкиепластины тёмного, зеркального стекла. Они двигались, как вода — бесшумно, пугающе точно. Длинные пальцы рассекали воздух при их приближении, словно они не шли… а скользили.

— Нет… — хрипнула она. — Не надо...

Они схватили её. Холодные, жёсткие пальцы. Ни реакции на её сопротивление, ни на удары ногами. Она закричала, попыталась вырваться, но ошейник снова зашипел — и боль пронзила всё тело.

Конечности отказались ей подчиняться.

Они раздели её.

Без усилий.

Так, будто она — не человек. А объект.

Слёзы текли по её щекам, но она прикусила губу, не позволяя себе разрыдаться. Она не даст им этого. Не сейчас.

Её потащили в другую камеру. Наверху раскрылись сопла, и на неё обрушился туман — тёплый, плотный, с тем же стерильным, резким запахом. Она стояла обнажённая под потоками, дрожа, пока невидимые струи очищали кожу.

Сильвия сжала кулаки.

— Я вам не какое-то, блядь, животное, — прошептала она.

Но никто её не услышал.

Когда туман исчез, ей протянули одежду — если это вообще можно было назвать одеждой.

Ткань скользнула между пальцами, будто была живой. Гладкая, тёмно-фиолетовая, с серебристыми вставками. Верх плотно обтягивал грудь, оставляя руки и живот открытыми. Нижняя часть была хуже — высокая, узкая, показывающая куда больше, чем скрывающая.

Стыд бился в груди вместе с яростью.

Её готовили. К чему-то. Она попыталась спросить: «Где я? Что это за место? Чего вы от меня хотите?» Но рот не слушался. В горле все пересохло от страха и не понимания что происходит.

Её вернули в камеру.

Зелёный вернулся следом, остановился в проёме и снова издал то резкое щёлканье на своём неприятном языке. Затем указал на ошейник.