Книга Укушенная, страница 52 – Джордан Стефани Грей

Я почти не замечаю, как мы несёмся вниз по узкой винтовой лестнице. И тут я чувствую это — запах десятков волков, все они сталкиваются,приторный, и зловещий тихий бой барабанов доносится нам навстречу. Мой гнев улетучивается, как щит, брошенный на лестнице, и я понимаю, что забыла задать самый важный вопрос из всех.

— Что из себя представляет Первый Обряд?

Каликс не отвечает.

Он опускает меня на холодную землю сырой пещеры.

Каменные стены окружают нас глубоко под замком, в то время как семеро оборотней ждут вокруг водоёма с журчащими полуночными водами. Остальные волки стоят позади них, в мрачной темноте замкнутого пространства. Прихожую освещает только одна лампочка — отверстие, вырезанное в потолке, через которое в воду проникает чистый лунный свет.

Некоторые из непревратившихся оборотней бьют в барабаны. Другие тихо напевают себе под нос: «Для звезд, для звёзд, для звёзд…»

Это настолько ужасно, что у меня волосы на руках встают дыбом.

— Каликс? — шепчу я, безнадежно глядя на него. — Где мы? Что это за место?

Приподняв бровь, словно в знак снисхождения, он указывает на воду.

— Добро пожаловать на Утопление, Харт.

На… что?

Я поднимаю глаза и встречаюсь взглядом с Королевой Волков и её сыном, как раз в тот момент, когда Каликс толкает меня в водоём. Я пробиваю поверхность, падаю в бесконечное море соленой воды и… и кое-чего ещё. Чего-то горького. Тошнотворного. Металлического.

Мои ноги не касаются дна. Не могу — кажется, что здесь нет дна, которого можно коснуться, — и я проваливаюсь через воду, а свет на поверхности искажается и исчезает.

13

Первый Обряд… Утопление.

Я кричу. Вода заполняет мой рот, нос, лёгкие. Но я не могу бороться. Я не умею плавать. Мои конечности слишком болят; они горят, когда я барахтаюсь и тону. Всё ниже, глубже. Я слишком хрупкая. Слишком слабая. Я могу только утонуть.

И всё же я продолжаю карабкаться, цепляясь за ледяные глубины. Отчаянно пытаясь найти точку опоры. Там ничего нет. Только темнота, сырость и ужасный металлический привкус на языке, будто эта вода… она неестественная.

Эти воды волшебны.

А я умру. Эта мысль пронзает меня, как молния, когда я захлёбываюсь солёной водой. Я умру в этом проклятом водоёме в вестибюле замка, о существовании которого никто не знает. Я умру чудовищем, а мой отец даже не узнает, что он решил мою судьбу.

Нет.

Я возвращаюсь мыслями к Селесте. Я думаю о её машине, стоящей напарковке. Я думаю о наших свободных местах в кино. У меня болит грудь, открытая и кровоточащая из-за неё. Ради неё я не могу сдаться. Ради неё я должна попытаться.

Бороться с этим. Бороться с этим. Бороться…

Все мои правые когти вырываются на свободу в одновременном взрыве разрушения, за которым следует ещё один обжигающий удар по позвоночнику. Гнев — чистая ярость из-за того, что я здесь в ловушке, из-за того, что Селеста убита, — потрясает меня до глубины души. Я не умру. Я стану чудовищем, если это поможет сохранить то, что осталось в памяти о Селесте. Если это поможет отомстить.

Одна за другой кости ломаются. Затем восстанавливаются. Лёгкие разрываются, а вместе с ними и вся вода, которой я нахлебалась, вытекает из губ — из челюстей. Кожа трескается, и появляющийся мех достаточно густой, чтобы хоть как-то держаться в водоёме. Я цепляюсь когтями. Брыкаюсь волчьими лапами всё выше и выше. Теперь я сильнее.