Книга Укушенная, страница 68 – Джордан Стефани Грей

Но… Я не могу.

И это не оставляет мне другого выбора, кроме как стоять в углу, пряча свои кривые когти и клыки и красный румянец, который сыпью распространяется по моей груди. Я никогда не должна была стать оборотнем.

Уна высовывает голову из ванной, будто слышит мои мысли — или, может быть, просто чувствует запах моего смущения — и машет мне рукой, приглашая пройти.

— Иди, иди, девочка. Тебе нужно принять решение.

— Да, девочка, — злобно бормочет лорд Аллард, когда я протискиваюсь мимо него. — Иди.

Я ускоряю шаг, расправляю плечи, будто мне всё это безразлично. Только когда я захожу в ванную, я отворачиваюсь от фасада. Уна садится на раскладное сиденье у освещенного свечами туалетного столика. На мраморной поверхности лежит раскрытый журнал, и она быстро проводит павлиньим пером по пожелтевшим страницам.

— Не самый удачный у тебя день? — спрашивает она, и, хотя она не поднимает головы, я слышу в её голосе сочувствие. Заботу.

— Бывало и получше, — тихо говорю я.

Она коротко кивает, и её локоны подпрыгивают от этого короткого движения.

— Горничные пришли, чтобы убрать в твоей комнате, — объясняет она, не дожидаясь, пока я озвучу свои вопросы. — Я должна запланировать новое украшение. Что бы ты хотела для своей комнаты?

«Мою старую», в отчаянии думаю я. Ту, в которой мятые простыни, возможно, всё ещё пахнут Селестой, и дверь, слегка помятую от того, как часто в неё стучал мой отец, и моего плюшевого мишку. Но я не могу этого сказать, особенно когда все слушают. Я прислоняюсь к туалетному столику и пожимаю плечами.

— Я… Я не знаю.

— Может быть, в стиле сада, — предлагает Уна, — или океаническая тематика. Тебя интересуют звёздные карты или скрипка? Мы могли бы изготовить для тебя фортепиано или камин, если ты легко простужаешься?

С каждой новой идеей разочарование всё сильнее и сильнее распаляет меня. Сегодня было слишком много всего. Лавина этого нового мира. Засада. Я больше ни с чем не могу справиться. Я выхватываю перо у неё из рук и дрожащими пальцами швыряю его на туалетный столик.

— Пожалуйста, Уна, нет…

Её взгляд скользит по коридору, к спальне и жестокому лорду, который ждёт за ней, и онакачает головой. Быстро прижимая палец к губам, она говорит только:

— Мы должны.

Мы должны. Потому что, если двор узнает, насколько я несчастна, насмешек будет ещё больше. Возможно, будут применены наказания, если они сочтут меня недостойной или неблагодарной. Я закрываю глаза, снимая напряжение когтями, которые царапают кожу на виске, но рана мгновенно заживает. Я — чудовище. От этого никуда не деться. И, возможно, раньше я лелеяла мечты о том, что мой отец явится со всей своей полицией и заберёт меня обратно, но… прошло уже несколько дней. Он не придёт. Несмотря на то, что сегодня мой день рождения, он не придёт. Он не может прийти.

Я здесь одна.

— Ванесса, — говорит Уна, наконец встречаясь со мной взглядом, — ты можешь попросить о чём угодно. — Она снова кивает, на этот раз более ободряюще, как будто говорит мне, что это должно стать светлым пятном в темноте. Я прикусываю нижнюю губу, обдумывая свой ответ.

— Мои любимые цвета — фиолетовый и чёрный, и я… я люблю фильмы. Телевидение. Моя спальня всегда была моим безопасным местом, поэтому я бы предпочла, чтобы в ней было уютно. Но мне понравились цветы. Глициния. И… и розы. И… — Я останавливаю себя, прежде чем успеваю закончить фразу. Это глупо и, возможно, оскорбительно. Но Уна подталкивает меня продолжать, и я делаю глубокий вдох. — Вишнёвые духи. Если есть способ достать их…