Книга Графиня из Черного замка, страница 26 – Надежда Соколова

Его слова нашли во мне отклик, тихий и безоговорочный. Он понимал. Понимал самую суть моего мира. И это понимание было страшнее и дороже любого золота.

Я отодвинула бокал, чувствуя, как дрожат кончики пальцев. Голова говорила «нет». А сердце… сердце, разбуженное сном о другом возможном будущем и восхищением в его глазах, билось в такт слову «да».

Я глубоко вздохнула, сжав руки на коленях под столом.

— Хорошо, — проговорила я, и мой голос прозвучал хрипловато от волнения. — Я согласна. Но… с условиями. Работы ведутся только в одном крыле, которое я укажу. Ваши мастера подчиняются моим слугам в вопросах порядка в замке. И… я имею право в любой момент всё остановить.

Граф Артуа не стал улыбаться восторженно. Он лишь склонил голову, и в этом жесте было больше уважения, чем в любом ликовании.

— Естественно, сударыня. Это ваше царство. Я лишь подданный, предложивший свой меч и кошель для защиты и украшения его сокровищ. Все условия принимаются безоговорочно.

Он поднял бокал. Я, после секундного колебания, взяла свой. Звон хрусталя прозвучал в тишине зала чистым, решительным ударом, похожим на звук разбиваемой печати. Печати на моем прежнем, безраздельно одиноком существовании.

Страх не исчез. Он сжался холодным комком где-то под ложечкой. Но его уже не было одного. Рядом с ним поселилось новое, пугающее и головокружительноечувство — азарт. Я сделала шаг. Не к графу, нет. А к той самой себе, которая, оказывается, могла хотеть чего-то большего, чем вечная тишина.

Следующие дни пролетели в странном, непривычном ритме. Жерар, бледный, но уже крепко стоявший на ногах, сердечно поблагодарил меня и уехал на одной из своих лошадей, обещая прислать за второй, как доберется. В замке остался Артуа.

И началось.

Он не стал медлить. В одно утро в дальнем, пустующем крыле, выходившем окнами на внутренний дворик, раздался мягкий, похожий на треск разрываемой ткани звук, и в воздухе повисло мерцание, словно от нагретого асфальта. Через мгновение в коридоре, пахнущем пылью и запустением, стояли пятеро. Не просто работники — Мастера. Два гнома с ящиками инструментов, которые звенели, как оркестр, эльф с циркулем и свитками пергамента, и двое существ со спокойными, внимательными лицами, на которых читался долгий опыт такой работы.

Я наблюдала с верхней галереи, спрятавшись в тени арки. Портал. Мысль снова настойчиво стучала в висках. Если он мог так просто открыть путь для мастеров, почему в ту роковую ночь он не перенес раненого друга сразу в родовые владения, к своим лекарям? Зачем было тащиться через снега к «проклятому» замку? Вопрос висел в воздухе, колкий и неудобный. Я не решалась задать его вслух. Пока.

Артуа говорил с ними тихо, показывая на стены, на своды. Его жесты были уверенными, хозяйскими. Мои слуги, эльфы и гномы, стояли поодаль, наблюдая за пришельцами с вежливым, но непреложным нейтралитетом. Они принимали волю госпожи, но чужаков впускали в своё отлаженное царство без восторга.

И работа закипела. Но не так, как я представляла себе ремонт — с грохотом и криками. Это был почти ритуал. Гномы простукивали стены, что-то бормоча на своем языке. Эльф-архитектор делал беглые, но точные наброски, его перо летало по пергаменту. Люди-мастера что-то замеряли шелковыми шнурами. Потом началась сама переделка. Они не ломали, а скорее освобождали пространство. Аккуратно снимали старые, истлевшие гобелены. Расчищали заложенные когда-то кирпичом арки, открывая красивые линии сводов. Впускали свет.