Онлайн книга «Графиня из Черного замка»
|
Появились запахи: свежей стружки, какого-то чистящего состава с запахом хвои, грунтовки на основе мела и клея. Звуки: приглушенный стук молотков, скрип лебедок, ровное гудение какого-то магического инструмента, полировавшего камень до матового блеска. Артуа проводил там много времени, но не забывали о правилах приличия. Он находил меня — в библиотеке, оранжерее, у окна с планшетом — и подробно, с энтузиазмом, отчитывался: «Мы нашли под штукатуркой оригинальную кладку, сударыня, она великолепна, мы её вскроем», или: «В восточном конце зала есть комната с идеальным северным светом для графики, как вы считаете?» Я кивала, вникала, иногда спорила. Постепенно моя настороженность стала пробиваться искрами настоящего интереса. Это было мое пространство, и его преображали, но преображали так, как мне могло бы понравиться. С уважением к духу места. А по вечерам мы ужинали вдвоем. Разговоры теперь часто касались искусства, света, композиции. Он рассказывал об известных ему галереях в столице, я — о технике старых мастеров с Земли, подбирая, конечно, слова. Страх отступал, превращаясь в привычку к его присутствию. Привычку, в которой, как я с удивлением замечала, было что-то теплое. Однажды, глядя, как за окном метет метель, а в отдаленном крыле горит ровный свет магических фонарей работников, я поймала себя на мысли: мир не рухнул. Он изменился. И в этом изменении, пусть пока непривычном и тревожном, начало проступать обещание чего-то нового. Не того, что навязывали извне, а того, что рождалось из моего собственного, давно забытого «хочу». А вопрос о портале так и висел между нами — тихий, невысказанный, ждущий своего часа. Наконец, галерея была готова. Я стояла на пороге бывшего пустующего крыла и не могла поверить своим глазам. Пространство преобразилось. Сводчатые потолки, очищенные от столетий копоти и пыли, парили ввысь, отражая мягкий, рассеянный свет из новых, огромных окон, затянутых матовым, волшебным стеклом, которое не пропускало губительные лучи, но давало идеальное освещение. Стены, облицованные светлым камнем, служили безупречным фоном. По ним, в аккуратных, но простых деревянных рамах, висели мои рисунки. Все те виды замка, леса, гор, которые я считала лишь личными заметками, теперь выглядели… значительными. Законченными. Как окна в иной, тихий и прекрасный мир. Артуа стоял рядом, молча наблюдая за моей реакцией. В его молчании не было напряжения — лишь спокойное удовлетворение. — Это… даже лучше, чем я могла представить, — прошептала я наконец, и голос сорвался. — Это просто честная оправа для драгоценности, — тихо ответил он. Через несколько дней, когда первое потрясение улеглось, он завел разговор за ужином. — Галерея готова, сударыня. Но картины созданы не для того, чтобы пылиться в одиночестве, даже в таком прекрасном. Позвольте мне написать нескольким людям в столице. У меня есть связи среди тех, кто ценит настоящее искусство, а не просто моду. Они умеют хранить тайны и ценить тишину. Один вечер. Несколько гостей. Чтобы ваши работы увидели те, кто их поймет. Старый страх, холодный и цепкий, тут же поднял голову. Столичные аристократы. Шум, внимание, вторжение. Риск. Снова этот вопрос, который я задавала себе все эти дни: «Зачем ему всё это? Почему он так старается?» |