Книга Дар горгульи, страница 3 – Рейчел Абернати

Я даже не знаю ее имени.

Сегодня вечером я следую за ней домой, тихо пробираясь с крыши на крышу, пока она идет позаснеженным улицам. До булочной довольно далеко, но она никогда не вызывает такси, даже в холодные ночи, когда это было бы более комфортно. Иногда, в такие ночи, я представляю, каково это – обнять ее и нести по воздушным потокам. В моем сознании она прижимается ко мне, маленькие руки обвивают мои плечи, а я прижимаю ее к груди. Я представляю, как ее тепло просачивается в мою кожу. Горгульи не теплые, даже когда мы ночью из плоти. Но я слышал от старейшин, которые прожили достаточно долго, чтобы сражаться с людьми в былые времена, что люди теплые на ощупь.

Мой человек сегодня идет медленно, хотя возвращается домой позднее, чем обычно. Она останавливается, чтобы поглазеть на витрины магазинов с красочными экспонатами. До Рождества осталось всего несколько дней, человеческого праздника, который я до сих пор не понимаю, несмотря на многие десятилетия, проведенные на Земле. Я думаю, что это должно быть время дарения подарков, но в этом каким-то образом замешан старый толстый человек, и все всегда кажутся торопящимися и обеспокоенными, а не радостными, как утверждают песни, которые постоянно звучат на улице.

Несмотря на расстояние, я вижу, как она тоскливо смотрит на огни и украшения в магазинах. Из моих ночных визитов я знаю, что у нее дома нет ничего похожего. Вот почему сегодня я готов пойти на самый большой риск. Мне повезло, что Ру не заметила этого, когда нашла меня. Если бы она это сделала, то, скорее всего, потащила бы меня обратно в башню за ухо, как мать-птица непослушного детеныша. Когда я следую за ней домой, я прижимаю свой подарок к груди и надеюсь, что он ей понравится. Я искал большую часть прошлой ночи, прежде чем нашел его выброшенным рядом с чьим-то мусорным баком. Сначала меня раздражало искать подарок – первый подарок, не меньше – в чьем-то мусоре, но я сказал себе, что это неважно. Что она добрая. Что она оценит намерение, стоящее за подарком, и, честно говоря, никогда не захочет знать его происхождение.

Когда осталось два квартала, я борюсь с желанием остаться рядом с ней и лечу вперед. Не стоит, чтобы она застала меня на пороге своего дома – ну, на пожарной лестнице. Поэтому мой единственный выбор – оставить ее одну на последние десять минут пути домой. Мне это не нравится. Твердый камень оседает в животе, когда я мчусь по крышам, скользя поулице к ее зданию.

У меня еще хватает здравого смысла проверить, нет ли соседей или неожиданных посетителей, прежде чем как можно мягче приземлиться на ее пожарной лестнице. Старый металл не рассчитан на то, чтобы выдержать кого-то вроде меня, и он скрипит подо мной, когда я осторожно подхожу к окну.

Мой подарок кажется маленьким и хрупким, когда я кладу его на подоконник, давая себе несколько коротких секунд, чтобы расположить его так, как я чувствую, лучше всего для нее. В своем воображении я представляю ее лицо, когда она поднимает его. Обычный человек может быть сбит с толку – даже напуган – если он найдет что-то неожиданное вне своего дома. Но не мой человек. Нет. Она каким-то образом поймет, что бояться не нужно. Она поймет, что это от кого-то, кто... кто заботится о ней. В моем воображении она улыбается, держа его. Я думаю, что в ее маленьких руках он будет выглядеть гораздо менее хрупким.