Книга Дикая Омега, страница 81 – Ленор Роузвуд

Альфы же не должны ненавидеть самих себя.

Но этот — ненавидит.

Он отворачивается. Сгибается вдвое. Становится похож на каменногогоргулью, готового соскочить с карниза рухнувшего собора.

Я колеблюсь, но потом тянусь к его рюкзаку. Пайковая плитка шелестит, когда я вскрываю её, разламывая пополам резким щелчком.

— Вот, — шепчу я, протягивая половинку. Мирный жест. Руку пробирает дрожь.

Он смотрит долго. Очень долго. Его грудь поднимается быстрее. И потом, осторожно, почти нерешительно — он берёт кусочек.

Он смотрит на него. Потом на меня. Потом снова отводит взгляд, заваливаясь в ещё более глубокую яму самобичевания, когда жестом указывает на маску.

— А, — понимающе шепчу. — Прости.

Краем глаза я ловлю, как он снова украдкой смотрит на меня — будто проверяет, не наблюдаю ли я, — и тянется к застёжкам на затылке. Он разворачивается всем телом, чтобы я точно не увидела его лицо.

Мы едим молча. Сухие крошки застревают у меня в горле, царапают, как песок. Когда я заканчиваю, просто приваливаюсь к его спине — слишком вымотана, чтобы думать о приличиях или гордости.

Он напрягается, каменеет… но медленно — до смешного медленно — начинает расслабляться. Напряжение стекает с него, слой за слоем, пока он не превращается в неподвижную стену тепла и силы у меня за спиной.

Я закрываю глаза, позволяя ровному, тяжёлому стуку его сердца убаюкать меня. Я должнабы бояться. Этот зверь-альфа едва не задушил меня до потери сознания и затащил в чёртову пещеру.

И всё же — необъяснимо, нелогично — рядом с ним мне спокойно.

Спокойнее, чем было с тех пор, как те солдаты выволокли меня из моего лесного укрытия, где я брыкалась и визжала, цепляясь за землю всеми силами.

Опасное чувство, я знаю.

Смертельная иллюзия, способная рассыпаться в любой миг.

Но сейчас, в этом замёрзшем мгновении между жизнью и смертью, я позволяю себе верить. Позволяю себе надеяться — хоть на один-единственный удар сердца, — что, может быть, я не так уж одинока, как думала.

Глава 31

ВИСКИ

Ледяной ветер хлещет по лицу, пока я тащу валяющееся без сознания тело Валека по предательскому склону. Чёртов легковес схлопотал нокаут от маленькой омеги. По крайней мере, так он утверждает.

Ну да, хуй там. Всегда те, у кого рот не закрывается, вляпываются первыми.

— Поднажми, — рычит Валек, его хриплый голос сочится ядом, хотя из рассечённой виска уже течёт кровь. — По-моему, ты «массу набирал» слишком усердно.

Я фыркаю, выдыхая туман в ледяном воздухе, и кривлю губы в ухмылке.

— Могу легко скинуть фунтов двести — просто отпущу тебя и узнаешь, каково это, когда эти камни окажутся прямо у тебя в жопе.

— Сто девяносто, — огрызается он, цепляясь ботинками за ледяные уступы, болтаясь у меня за спиной. — Я не ношу достаточно сала, чтобы обогреть маленькую деревню зимой.

Я сжимаю зубы, перекладывая его руку, пальцы впиваются в толстый утеплитель тактической куртки.

— Знаешь, что говорят, бро? Мышцы тяжелее жира. А я на девяносто девять и девять десятых — чистая мышца.

— Ну да, — фыркает он, приподнимая бровь. — А я, значит, святой.

Я уже открываю рот, чтобы выдать ему что-то едкое, но слова застревают в горле, когда моя нога соскальзывает на чёрном льду. Я размахиваю свободной рукой, пытаясь удержать равновесие, и мы оба опасно пошатываемся над пропастью.