Онлайн книга «Дикая Омега»
|
Но удара нет. Чьи-то огромные руки — его руки — подхватывают меня. Он держитменя осторожно, будто я не покрытая грязью и кровью беглянка, а что-то хрупкое и драгоценное. То, что он боится раздавить. Он опускает меня на землю медленно. Нежно. Снова накрывает меня курткой, поправляя её вокруг плеч, чтобы я не мёрзла. Потом снимает рюкзак, достаёт флягу и прижимает к моим губам — потому что мои пальцы слишком дрожат. Вода ледяная, она растекается по пересохшему горлу, и я жадно пью, пока несколько капель не скатываются по подбородку. Призрак смотрит на меня. И в этих бледных глазах… Что-то есть. Не ярость. Не хищное безумие. Что-то другое. Он протягивает мне пайковый батончик. Обёртка серебрится в огне. Но меня коробит от одной мысли о еде. Я мотаю головой, и он, нахмурившись, убирает бар обратно. Он просто отступает к дальнему краю пещеры и садится, поджав ноги. Даже сидя — он огромен. Он наклоняется вперёд, локти на коленях, тело — сжатая пружина. И всё это время он продолжает смотреть на меня, бесстыдно, внимательно, настороженно. Взор его глаз пронзительный, как лезвие. В бровях — тревога. — Ты знаешь, где остальные? — спрашиваю я. Голос хрипит. Он качает головой, резко. — Ты можешь связаться с ними? Передать, где мы? Призрак поднимает руку к маске. К горлу — закрытому тонкой, но плотной чёрной тканью. Медленно качает головой. Потом касается пальцем уха — там, где должен быть их комм. У него его нет. Слетел в драке. Или раньше, во время штурма. После того, как я видела, что он творил, неудивительно — он просто крушил всё, что двигалось. — Понятно, — шепчу. — Ты не можешь говорить. Даже если бы мог… комм бы я не смогла настроить. И я сняла этот грёбаный ошейник — последний поводок, что связывал меня с ними. Нас больше не могут отследить. Я дрожу. Холод проползает в кости, даже под тяжёлой курткой. Что теперь? Я замёрзну здесь? Умру в этой пещере? Или Призрак снова сорвётся — и раздавит мне горло своими окровавленными руками? Время тянется, огонь из пламени превращается в угли. Холод сгущается. Воздух стынет так, что дыхание белым туманом висит перед губами. Призрак не дрожит. Он будто не ощущает холода. Вообще. Без куртки. С голыми руками. Периодически добавляя в костёр новый деревянный лом, размером чуть ли не с меня. Потом его взгляд снова возвращается на мной. Парвыходит из маски, каждый вдох — ровный, глубокий, металлический. Он — как статуя на входе в эту могилу. Я больше не чувствую пальцев. Ни на руках, ни на ногах. Трясёт так, что зубы стучат. Каждая дрожь отдаёт болью в руке. Я умру здесь. Осознание приходит странно спокойно. Фатально. Я умру — медленно, мучительно. И бессмысленно. Если только… — П-Призрак… — лепечу я сквозь дрожащие, одеревеневшие губы. — Иди сюда. П-пожалуйста. Он склоняет голову набок, как волк, пытающийся понять странный звук. В его ледяных, звериных глазах борются растерянность и осторожность. Но через мгновение он разворачивается из своего напряжённого полуприседа и медленно подходит — шаг за шагом, будто приближается к дикому зверю, который может сорваться в любой момент. Ирония почти свербит смехом в горле. Он опускается рядом со мной. Тепло от его тела — будто открытая дверь в печь. Я почти впиваюсь в это тепло, прижимаюсь, пока не успеваю передумать. Он каменеет. Всем свои телом. Мышцы под моей щекой моментально становятся жёсткими, как камень. |