Книга Стажер магического сыска 3, страница 74 – Юлия Гладкая, Alexander Blinddog

— Кражу? — удивилась Анна. — Ты его верно понял? Мы вроде бы искали сбежавшего пса, а не украденного.

— Понимаю вас, Анна Витольдовна. Я и сам засомневался в словах этого усатого господина, после чего был послан… — Порфирий смущённо отвел взгляд. — Скажем так, прямиком к псам, чтобы разузнать всё из первых уст.

— И вы пошли? — Глеб хмыкнул.

— Пошёл. И ничего смешного в этом не вижу, — тут же насупился кот. — Вам бы лишь бы меня обсмеять. Конечно, Порфирий — что? Просто кот, повод для улыбок. А я, между тем, повёл себя героически: отправился в стан врага, и это, знаете ли, принесло свои плоды. Одна старая, но приличная собака поведала, что слышала голос пса из чужих саней.

— Могла спутать? — уточнил Буянов.

— Может, и могла, — замялся Порфирий Григорьевич. — Говорю вам — старая псина. Но дальнейшего разговора не вышло, поскольку прибежали эти блоховозки и жаждали моей крови. Насилу сбежал.

— Подтверждаю: псы гнались за ним с огнём в глазах, но наш Порфирий Григорьевич держался молодцом, — согласилась Анна, попивая чай. — Что ж, история интересная, но получается, мы не уверены, кем был пёс в санях. Хотя подтверждаю: санный след я видела, и он шёл от развалин дома Люмэ.

— Люмэ?— Глеб вопросительно взглянул на Анну. — Вы и туда добрались?

— Так получилось, — она пожала плечами. — Летом, наверное, — живописные руины, что скрывают многие тайны. А сейчас — снег, холод и волки в лесу.

— К слову о тайнах… — оживился кот. — Наша старушка-то оказывается служила у этого Люмэ. И я готов дать на отсечение ваш палец, Глеб Яковлевич, что серёжки у неё — именно от него.

— Почему это вы ставите мой палец? — не понял Глеб.

— Потому что у меня — лапки, — фыркнул кот. — И вы вот давеча удивлялись, откуда у господина Успенского та книга. Да вот от таких щедрот: одной — серёжки, другому — книгу, третьему — ещё что. Я не удивлюсь, если узнаю, что пожар тоже возник неспроста — просто не угодил кому-нибудь конюху.

— Ну, это уже слишком, — призналась Анна. — Хотя насчёт серёжек с изумрудами я согласна — более им взяться неоткуда. Но это не наше с вами дело. Нам бы пса найти — и то хорошо.

— Не забывайте о Мартынове, — напомнил Глеб. — Я всё же завтра пообщаюсь с его слугой.

— Да уж, это будет завтра, — согласилась Анна. — А сейчас я бы хотела добраться до дома, и чтоб Марфа сделала мне примочку.

— Сначала примочку, потом притирку, потом — приехали, — заворчал кот. — Нет уж, Анна Витольдовна, если мы куда и поедем, то только к лекарю. Глеб Яковлевич, поддержите меня!

— Полностью согласен с Порфирием Григорьевичем. И даже не спорьте, — кивнул Буянов.

Анна лишь покачала головой, не пытаясь их переубедить.

После посещения госпиталя, где лекарь Феофан Лукич соединил порванные связки и привёл голеностоп Анны в порядок, Глеб на такси отвёз её домой, поручив дальнейшее восстановление заботливой Марфе.

Сам же после этого вместе с Порфирием поехал к себе.

Кот, устав от дневных подвигов, сладко спал, и Буянов, принёс его в квартиру, осторожно положил на диван, прикрыв пледом. Затем поужинал консервами, полистал книгу о строении мира и лёг спать. День предстоял непростой.

Порфирий на кладбище идти отказался:

— Мне там делать нечего. Мартынов мне другом не был, так что помяну его штофом валерьянки — и будет. А если вас совесть мучает — так пожалуйста, прогуляйтесь. Замёрзнете там до костей — поймёте, как я был прав, оставаясь дома.