Онлайн книга «Стажер магического сыска 3»
|
— Вы что же, Порфирий Григорьевич, так и собираетесь весь день на диване валяться? — поинтересовалсяГлеб, приводя в порядок волосы. — Отчего же? Может, ещё Анну Витольдовну навещу — посмотрю, как там она нынче, здорова ли. Марфу поспрашиваю. — Так и скажите — пойдёте к Воронцовой за вкусным завтраком, — поддел его Глеб. — А если и так? — вскинулся кот. — Ничего в этом дурного не вижу. Не всё же с вами воду с сухарями хлебать. — Какие сухари, помилуйте! Я вчера купил вам отличный кусок тунца, который вы приговорили прямо в агентстве, не дожидаясь приезда домой. — Я был голоден и тревожен, — пояснил кот, недовольно помахивая хвостом. — А если вам так сложно это уразуметь — тут уж я ничем помочь не могу. Или вам жалко? — он прищурился, взирая на Буянова зелёным взглядом. — Ни в коем разе, — заверил кота тот. — Что ж, удачной вам прогулки, а мне пора. Отсалютовав Порфирию, Глеб поспешил к подъезду, где его ожидал паровик. Морозный воздух густо стелился между могилами, цепляясь за чёрные ветви голых деревьев, будто дым от невидимых свечей. Небо — низкое, свинцовое, набрякшее снегом, — давило на плечи, заставляя склонять головы. Глеб едва было не заплутал в этом краю скорби — спасибо, сторож направил. И вот теперь Буянов стоял на старом Разумовском кладбище, среди старинных могил, каменных крестов и скорбных ангелов с изъеденными ветрами лицами. Фамильный склеп Мартыновых, облицованный серым камнем, зиял раскрытыми дверями, словно беззубый рот. Внутри, на постаменте, стоял дубовый гроб, тёмный, лакированный, с массивными бронзовыми ручками. От него веяло холодом — не просто зимним, а тем, что пробирается из-под земли, из самых глубин, где нет ни времени, ни жалости. В отличие от вчерашних прощаний, сюда пожаловало совсем мало людей. Человек десять, не больше. Они стояли полукругом, кутаясь в меха и тёмные шали. Их лица были бледны, дыхание превращалось в молочный пар, и казалось, что это не живые люди, а призраки, ненадолго явившиеся из тумана, чтобы проводить ещё одного в царство теней. Среди пришедших Глеб узнал Лазарева Алексея Степановича. Отставной военный хмурился, возможно, припоминая недавние события. И вчерашнюю знакомую — Ольгу Валентиновну, вот только сегодня она была не одна, а в обществе мужчины, которого Буянов уже видел, правда, лишь из окна кабинета. Общаться с Успенскими не хотелось, и он надеялся, что те егоне заметят. А вот четы Апрельских не оказалось — впрочем, это неудивительно, они ещё тогда высказали своё пренебрежение к Мартыновым. Не было тут и старого слуги, что подавало Глебу надежду. Что ж, — решил он про себя, — навещу его дома. Меньше чужих глаз — откровеннее разговор. Буянов вновь взглянул на склеп. Жена Мартынова, та самая, что застрелилась две недели назад, лежала теперь под этим же камнем, чуть левее. Её гроб, должно быть, уже покрылся инеем изнутри. От этой мысли Глебу стало не по себе, да и холод пробирал до костей. Прав был Порфирий, что отказался ехать. Может, и мне не стоило… Священник, краснолицый от холода, монотонно бубнил молитву, и слова его падали в снег, не долетая до сердец. Слёз не было. Пришедшие словно отбывали повинность, но каждый из них, Глеб был в этом уверен, желал поскорее оказаться в тепле. Когда гроб начали опускать в склеп, раздался скрип верёвок — резкий, живой звук среди мёртвой тишины. Притихшее до этого вороньё зашлось в крике, кружа над погостом. Кто-то из женщин вздрогнул. Лазарев перекрестился. Остальные последовали его примеру. |