Книга Мой неласковый Муж, страница 86 – Екатерина Ромеро

Я никогда не видел столько щедрости от Шакира, и в то же время его предложение было самым мерзким, которое я вообще когда-либо слышал от него.

И я согласился. Чтобы пробраться в систему. Я сам стал тем, кого всегда ненавидел, потому что это была единственная возможность убить этого Монстра изнутри.

* * *

Меня пустили внутрь системы, потому что я всегда был ее частью. Шакир восторгался мною — впрочем, как и всегда. Мне показали мои «владения»: детей, которые только что прибыли, и тех рабов, которые были здесь давно.

Технически я был уже мертвым. Я был в аду, и я начал там обживаться.

Я быстро освоился, я все вспомнил, и мне было адски жаль каждого ребенка, но я не мог сразу их отпустить, в одиночку я был на это не способен. Мне нужно было понять, что делать и как это будет безопасно для детей. И я начал действовать.

«Хамит взял ребенка. Покрутил ее, скривился, как от чего-то грязного. Моя дочь плакала. Как же она плакала тогда, а у меня сердце разрывалось. Да, я уже привык жить в Аду, но я в страшном сне не мог представить, что мои дети тоже окажутся в этом месте. И еще я понял, зачем была холодная вода и глубокий таз и что они собирались делать.

Это было жестоко, но, похоже, им было все равно. Никто не хотел проблем, та дама была женой влиятельного человека, и он бы закатил скандал, если бы всплыл этот позор, а еще Хамит упивался своей властью надо мной. Вот сейчас у него в руках был маленький и очень ценный для меня комочек, мой ребенок, мой первенец, и он прекрасно видел, что может отплатить за те пятьдесят палок, которые тогда получил по указу Господина.

— За все надо платить, волчонок. Вот это, — кивает на ребенка, — твоя осечка. Это твоя ошибка, сынок.

— Стой, подожди, Хамит! Расскажи Шакир Аль-Фариху, что ребенок мой!

Я еще надеялся, ведь малышку можно было усыновить, отдать хорошей семье. Даже если бы она не была рядом со мной, я хотел сохранить ей жизнь, клянусь, я хотел этого.

— А он знает, потому и велел сразу показать тебе твою ошибку. Это будет тебе уроком, щенок. Хорошим уроком, который, я надеюсь, ты усвоишь сразу. Еще одна осечка, волчонок, и клянусь, я отдам тебя на разбор. Не надо считать себя особенным из-за своего большого члена и смазливости в угоду клиенткам! Ты такой же бесправный раб, как и все, а у рабов не бывает детей, и у тебя тоже!

— Прошу, не надо! Хамит, ну хочешь — избей меня, ну пожалуйста, не делай!

Я надеялся до последнего, что они будут купать моего ребенка, но я ошибся.

По приказу Хамита Виам утопил мою дочь в большом казане, как котенка. Минута, может, две — новорожденная девочка захлебнулась водой, а я орал как сумасшедший, видя ее посиневшее тельце, которое достали из воды и закутали в ткань.

У рабов не бывает детей. Никому не нужны были незаконные бастарды от влиятельного клиента, и возиться с ними здесь никто не хотел. Они даже не пожелали ее продать, и это было сделано специально, чтобы наказать меня.

— Будь ты проклят! Дьявол! Клянусь, я сдеру с тебя шкуру живьем, ты слышишь? Хамит! Хами-ит!

Он махнул рукой, а меня повалили на землю и избили. Пожалуй, это была последняя капля, после которой я перестал чувствовать боль. Я сам стал этой болью, каждой клеткой, каждым миллиметром пропитавшись ею сполна».

Я нашел их всех. Тех, кто меня вез: Анхар, Кемаль, охранник Аммар. Я подрезал им ноги, пустил кровь и вывез в пустыню. Их разодрали шакалы в первую же ночь. Они сбежались на запах крови.