Книга Крепостная, страница 99 – Марьяна Брай

— Уходи. Ты!! Тварь! Все сломала, бу-ээээ, - она брала снег, вытирала лицо и снова пыталась начать говорить, но очередной спазм моментальноскладывал ее пополам.

— Раздетая! Сколько ты здесь стоишь? – жалость немного остудила мой пыл. Меня порадовало то, что язык она больше не ломала. Поняла, что теперь она враждует не с Осипом, а со мной. И на этом этапе нам обеим есть чем заняться, кроме ее разоблачения.

А я понимала, что Петру сейчас, как говорится… всё Божья роса.

— Идем в дом, - я попыталась обнять девушку и потянуть за собой, но та очень крепко держалась за деревянную перекладину, держащую дровяную горку.

Под своей рукой я почувствовала настолько тугой корсет, что мне на секунду стало страшно: живой-ли она человек.

— Ты чего это так затянулась? Навредить себе хочешь? Или ребенку? Быстро в дом. Отцепись уже, наконец, - я тащила ее к крыльцу, на котором в какой-то момент появилась Марья.

— Барышня… чего это с нею? – закудахтала девчонка, не понимая, что делать.

— Чего рот раззявила? Давай, помогай тащить. А то замерзнет или вытошнит все из себя вместе с нутром, - прикрикнула я, и Марья словно очухалась, бросишись помогать.

Был у моего нового статуса еще один прекрасный козырь, кроме безопасности: спорить со мной теперь мало у кого были желание. А с этими вот желторотыми, так и вовсе!

В гостиную мы втроем ввалились ровно в тот момент, когда Нюра подала на сковороде шкворчащие яйца, а Фирс принес самовар.

Осипа в комнате не было. Но он появился в гостиной через минуту в халате, сильно раздосадованный какой-то новой вакханалией в гостиной.

В этот момент мы укладывали борющуюся с нами Клару на диван.

— Доктор, раз уж вы здесь, то мы вам вот… пациента принесли, - выдохнула я, когда Клара под недовольным взглядом Осипа замерла.

— Что с ней? – доктор отложил вилку, тяжело вздохнув. Я видела, как он глазами уже поглощал это горячее, ароматное и обещающее сытость и тепло блюдо. Но в миг его взгляд переместился на белую, как бумага девушку, в волосах которой не таяли снежинки.

— Она носит ребенка. Сейчас я нашла ее на улице. Ее сильно рвало, - сообщила я.

Владимир присел рядом с ней на стул, который придвинула Марья. Осип постоял и прошел к своему креслу. Фирс встал рядом с ним, словно ото всех здесь можно было ожидать чего угодно.

Клара что-то медленно и слабо говорила на французском, но, судя по обеспокоенному лицу доктора, я поняла, что все не так ужи хорошо, как нам кажется.

— Воды принесите, горячего чая с сахаром и дайте нож со стола, - Владимир посмотрел на очумевших жильцов дома, поднялся сам, прошел к столу и взял нож.

Он буквально в пару секунд оказался рядом с Кларой. Та только и успела, что выпучить глаза.

А я успела их закрыть. Потому что хоть и не любила ее, но смерти не желала. Тем более в этом доме. Моргнув, увидела, что Владимир одним рывком перевернул девушку на бок и перерезал нити корсета.

— Разве так можно? Это страшно видеть, - с придыханием заметил врач, но нам всем было непонятно о чем он говорит. - Что вы пили? Что ели? – на французском, довольно бегло спросил он у Клары.

— Ни-чье-воо. Мне плохо ньес-колько днией… - как-то смутившись, словно ее застали за чем-то нехорошим, ответила девушка и сглотнула.

— Что с ней, доктор? – спросила я, решив нарушить всю эту таинственность.