Книга Магические приливы, страница 54 – Илона Эндрюс

Боги воды и их последователи никогда не были забавными. Боги в целом не были забавными. Они питались верой и формировались под влиянием убеждений своих последователей. Если бог был малоизвестен или слишком непонятен, он не мог собрать достаточно сил,чтобы проявиться. Согласно ведущей теории, они даже не существовали до тех пор, пока вера их последователей не достигала определённой критической массы. В одной из статей, которые я недавно прочитала, каким-то образом упоминалась квантовая физика, но я ничего не поняла.

Если бог был слишком известен, он тоже не смог проявиться. У каждого Иисуса и Будды был свой облик, и противоречащие друг другу идеи исключали друг друга. Однако святые люди из крупных религий обладали большой силой.

В результате осталось много богов среднего размера, которые были достаточно известны, но не пользовались таким широким поклонением. Специфика помогала, и «функциональные» боги первыми обзавелись последователями. Немногие нео-язычники молились Зевсу, за исключением ежегодных обрядов. Гораздо больше народу молилось Илифии^[2], и с большей страстью, хотя некоторые из них не знали, кто она такая, пока не собирались стать родителями. Шансы быть поражённым молнией были невелики, но смерть при родах или потеря ребёнка из-за болезни были вполне реальны.

Если появлялся бог воды, то, скорее всего, он отвечал за конкретный водоём, например, реку или озеро, или выполнял определённую функцию, как Сатет, который следил за разливами Нила. И всё же мы направлялись к океану. Встреча с кем-то вроде Посейдона была маловероятна, но не исключена.

Возможно, это даже не бог воды. Это мог быть бог-животное, живущий в океане, хотя богам-животным ещё не удавалось говорить. Я встречала нескольких, и Кэрран съел некоторых из них, и все они были скорее аномально могущественными магическими животными, чем настоящими божествами.

Было бессмысленно пытаться это выяснить. У меня просто не было достаточно информации.

Мы добрались до причала. Я намотала поводья Обнимашки на перила и завязала узел на случай, если она дёрнет головой. Если ей станет страшно, и она дёрнет головой, поводья развяжутся. Если лошадь или мамонт-пони будут бродить с несколькими футами поводьев, свисающих с них, это приведет к перелому ноги или какой-нибудь другой катастрофе, но это всё равно лучше, чем быть съеденным заживо.

— Если дерьмо попадет в вентилятор, взлетай как ракета.

Обнимашка проигнорировала меня.

Я ступила на пирс. Он выдержал все ожидания, и я пошла. Океан простирался по обеим сторонам от меня, кишащийжизнью. И эта жизнь мягко сияла всеми цветами радуги.

Слишком много светящихся точек. Особенно вокруг корабля. На самом деле, слишком много морских обитателей. Воды у нашего Форта не были такими оживлёнными. Плохой знак.

Я отошла от причала. К борту корабля был прикреплён металлический трап, слегка проржавевший и покрытый коркой соли, который под острым углом поднимался на первую неповреждённую палубу. Он был едва ли достаточно широк для одного человека. Ладно.

Я поднялась по трапу. Он не обрушился. Спасибо судьбе за маленькие милости.

Стайка рыб, пульсирующих зелёным, пронеслась подо мной в воде, едва не задев медузу размером с колесо, переливающуюся лимонно-жёлтым и пурпурным цветом. Да, это определённо был не обычный океан. Корабль был своего рода магическим центром.