Онлайн книга «Зона»
|
Возле инструменталки я слегка замедлил шаги. Тут по ночам собирались чифиристы. Жестяную солдатскую кружку наполняли водой. Высыпали туда пачку чаю. Затем опускали в кружку бритвенное лезвие на длинной стальной проволоке. Конец ее забрасывали на провода высоковольтной линии. Жидкость в кружке закипала через две секунды. Бурый напиток действовал подобно алкоголю. Люди начинали возбужденно жестикулировать, кричать и смеяться без повода. Серьезных опасений чифиристы не внушали. Серьезные опасения внушали те, которые могли зарезать и без чифиря… Во мраке шевелились тени. Я подошел ближе. Заключенные сидели на картофельных ящиках вокруг чифирбака. Завидев меня, стихли. — Присаживайся, начальник, — донеслось из темноты, — самовар уже готов. — Сидеть, — говорю, — это ваша забота. — Грамотный, — ответил тот же голос. — Далеко пойдет, — сказал второй. — Не дальше вахты, — усмехнулся третий… Все нормально, подумал я. Обычная смесь дружелюбия и ненависти. А ведь сколько я перетаскал им чая, маргарина, рыбных консервов… Закурив, я обогнул шестой барак и вышел к лагерной узкоколейке. Из темноты выплыло розовое окно канцелярии. Я постучал. Мне отворил дневальный. В руке он держал яблоко. Из кабинета выглянул Токарь и говорит: — Опять жуете на посту, Барковец?! — Ничего подобного, товарищ капитан, — возразил, отвернувшись, дневальный. — Что я, не вижу?! Уши шевелятся… Позавчера вообще уснули… — Я не спал, товарищ капитан. Я думал. Больше это не повторится. — А жаль, — неожиданно произнес Токарь и добавил, обращаясь ко мне: — Входите. Я вошел, доложил как положено. — Отлично, — сказал капитан, затягивая ремень, — все документы, можете ехать. Доставите сюда зека по фамилии Гурин, Срок — одиннадцать лет. Пятая судимость. Человек в законе, будьте осторожны. — Кому, — спрашиваю, — он вдруг понадобился? Что, у нас своих рецидивистов мало? — Хватает, — согласился Токарь. — Так в чем же дело? — Не знаю. Документы поступили из штаба части. Я развернул путевой лист. В графе «назначение» было указано: «Доставить на шестую подкомандировку Гурина Федора Емельяновича в качестве исполнителя роли Ленина…» — Что это значит? — Понятия не имею. Лучше у замполита спросите. Наверное, постановку готовят к шестидесятилетию советской власти. Вот и пригласили гастролера. Может, талант у него или будка соответствующая… Не знаю. Пока что доставьте его сюда, а там разберемся. Если что, применяйте оружие. С Богом!.. Я взял бумаги, козырнул и удалился. К Ропче мы подъехали в двенадцатом часу. Поселок казался мертвым. Из темноты глухо лаяли собаки. Водитель лесовоза спросил: — Куда тебя погнали среди ночи? Ехал бы с утра. Пришлось ему объяснять: — Так я назад поеду днем. А так пришлось бы ночью возвращаться. Да еще в компании с опасным рецидивистом. — Не худший вариант, — сказал шофер. Затем прибавил: — У нас в леспромхозе диспетчеры страшнее зеков. — Бывает, — говорю. Мы попрощались… Я разбудил дневального на вахте, показал ему бумаги. Спросил, где можно переночевать? Дневальный задумался: — В казарме шумно. Среди ночи конвойные бригады возвращаются. Займешь чужую койку, могут и ремнем перетянуть… А на питомнике собаки лают. — Собаки — это уже лучше, — говорю. — Ночуй у меня. Тут полный кайф. Укроешься тулупом. Подменный явится к семи… Я лег, поставил возле топчана консервную банку и закурил… Главное — не вспоминать о доме. Думать о каких-то насущных проблемах. Вот, например, папиросы кончаются. А дневальный вроде бы не курит… Я спросил: — Ты что, не куришь? — Угостишь, так закурю. Еще не легче… Дневальный пытался заговаривать со мной: — А правда, что у вас на «шестерке» солдаты коз дерут? — Не знаю. Вряд ли… Зеки, те балуются. По-моему, уж лучше в кулак. Дело вкуса… — Ну ладно, — пощадил меня дневальный, — спи. Здесь тихо… Насчет тишины дневальный ошибся. Вахта примыкала к штрафному изолятору. Там среди ночи проснулся арестованный зек. Он скрежетал наручниками и громко пел: «А я иду, шагаю по Москве…» — Повело кота на блядки, — заворчал дневальный. Он посмотрел в глазок и крикнул: — Агеев, хезай в дуло и ложись! Иначе финтилей под глаз навешу! В ответ донеслось: — Начальник, сдай рога в каптерку! Дневальный откликнулся витиеватым матерным перебором. — Сосал бы ты по девятой усиленной, — реагировал зек… Концерт продолжался часа два. Да еще и папиросы кончились. Я подошел к глазку и спросил: — Нет ли у вас папирос или махорки? — Вы кто? — поразился Агеев. — Командированный с шестого лагпункта. — А я думал — студент… На «шестерке» все такие культурные? — Да, — говорю, — когда остаются без папирос. — Махорки навалом. Я суну под дверь… Вы случайно не из Ленинграда? — Из Ленинграда. — Земляк… Я так и подумал. Остаток ночи прошел в разговорах… Наутро я разыскал оперуполномоченного Долбенко. Предъявил ему свои бумаги. Он сказал: — Позавтракайте и ждите на вахте. Оружие при вас? Это хорошо… В столовой мне дали чаю и булки. Каши не хватило. Зато я получил на дорогу кусок сала и луковицу. А знакомый инструктор отсыпал мне десяток папирос. Я просидел на вахте до развода конвойных бригад. Дневального сменили около восьми. В изоляторе было тихо. Зек отсыпался после бессонной ночи. Наконец я услышал: — Заключенный Гурин с вещами! Звякнули штыри в проходном коридоре. На вахту зашел оперативник с моим подопечным. |