Онлайн книга «Философ»
|
– Что? – Сними брюки. – Прямо тут? Какого черта, приятель! – Как знаешь. Я закрыл окно и отошел от него. Снизу понеслись вопли. Я досчитал до десяти и вернулся к окну. – Ладно, – сказал он. – Хорошо. Твоя взяла. Идет? Он расстегнул ширинку и позволил брюкам упасть до лодыжек, выставив напоказ старые, камуфляжной раскраски трусы. Ноги Эрика оказались безволосыми и – впрочем, с такого расстояния сказать что-нибудь наверняка было трудно – испещренными, как мне показалось, крошечными черными пятнышками. – А теперь открой гребаную дверь, – крикнул он. Я опустил окно, сошел вниз. Эрик, мыкавшийся взад-вперед по веранде, натягивая на себя одежду, вскрикнул от неожиданности, когда дверь, так и оставленная мной на цепочке, приоткрылась. – Какого хера, чувак? – Он ударил ногой по косяку. – Ты же сказал, что впустишь меня. – Ничего подобного я не говорил. Теперь он смотрел на меня с ненавистью. – Мудак ты ебаный, понял? Я начал неторопливо закрывать дверь. – Погоди. Молчание. – Извинись, – сказал я. Молчание. – Я извиняюсь, – сказал он. – Теперь говори, что хотел, и оставь меня в покое. Нижняя челюсть Эрика выпятилась – он старался взять себя в руки. – Ладно… Ладно, послушай. Я все обдумал. И хочу договориться с тобой. – Он помолчал. – Идет? – У меня пока не сложилось никакого мнения. Ты еще ничего не сказал. – Ладно, хорошо. Я как раз к этому и подхожу. Значит, так. Я долго обо всем думал. Я уже говорил тебе, дом мне не нужен. Хочешь, бери его себе, мне все едино. – Дом и так уже мой, Эрик. И получать его от тебя мне не нужно. – Я знаю. Ладно, знаю. Но… я вот о чем. Я хочу сказать, меня это устраивает. Дом мне не нужен. Я даже просить его обратно не собираюсь. – Замечательно. – Хорошо. Так. Но если ты получаешь дом, то я тоже должен что-нибудь получить. Что честно, то честно, верно? Я не ответил. – Верно? – Так чего ты хочешь, Эрик? – Значит, ты получаешь дом, и, не забывай, большой дом, с тоннами всякого барахла. И будет только честно, если я получу деньги. – Деньги. Он кивнул. – И желательно все сразу, – сказал я. Он снова кивнул. Тут уж я рассмеялся совершенно искренне: – Ты спятил. – Но это же справедливо, – сказал он. – И как ты себе это представляешь? – Ты получаешь дом. Он, типа, пару миллионов стоит. И все ее барахло. Книги. Я даже не знаю, сколько они стоят. – Я не торгую книгами. – Да, но ты сможешь их продать, если захочешь. – Не захочу. – Ну, это твое дело, – сказал он. – Твой выбор. – Разумеется. – Но, послушай, там же еще много чего есть, я точно знаю. Короче, тебе и так много чего достанется. Да и деньги тебе не так нужны, как мне. Или… послушай. Я согласен поделиться. Как насчет – ты слушаешь? Хорошо, значит, так. Скажем, я отдаю тебе половину. – Ты отдаешь мне половину? – Это совсем по-честному, – сказал он. – Нет, не совсем. И рядом не лежало. Давай-ка договоримся сразу: ты ничего мне отдать не можешь. Деньги мои, Эрик. Такой у нас исходный пункт переговоров. – И что? Я вообще ничего не получу? Ты это хочешь сказать – я ничего не получу? – Кое-что она тебе оставила. В завещании. Ты его читал? – Я не могу проделать всю эту чушь, которой она требует. Не могу, ты же знаешь. – Ну тогда плохи твои дела. – У меня же пониженная обучаемость. – Да, ты говорил. – Ну так помоги мне. Это ж нечестно, ты сам понимаешь. – Она считала, что честно. – Ты же и понятия об этом не имеешь, ведь так? – Произнес он эту фразу тоном самым усталым, лицо его соответственно обмякло. Сыграно было первостатейно. – Она обратила мою жизнь в ад. – Порола, я так понимаю. – Порола. – Не верю. – Она… – А и поверил бы, так при чем тут я, дом, деньги? – Я же остался без гроша, друг. – Сочувствую. – Для тебя это совсем ничего не значит? – Это значит, что тебе не следовало сорить деньгами, которые ты от нее получал. – Почему ты так со мной поступаешь? Что я тебе сделал? – А как я с тобой поступаю, Эрик? – Ты забираешь все. – Я ничего не забираю. Она мне это оставила. И сказать по правде, то, что ты себе позволяешь, – являешься сюда и просишь подаяния – вообще ни в какие ворота не лезет. – Я не понимаю, о чем ты, на хер, толкуешь. – Ты же знаешь, что ты сделал. – Нет, – ответил он. – Не знаю. – Ладно, тогда это твоя проблема. Молчание. – Не замерзни смотри, – сказал я и начал закрывать дверь. – Слушай, а как тебе пишется? – спросил он. Я захлопнул дверь и запер ее на засов. Как мне писалось? Да плохо, разумеется, – и в этот день, и в следующий. Я написал три страницы, изложив новый план диссертации, и как раз перечитывал их, когда зазвонил телефон. Я позволил ему отзвонить дюжину раз. Телефон умолк. Наступила недолгая тишина. Потом он зазвонил снова. Я закрыл компьютер, прошел на кухню. – Алло? Молчание. Я положил трубку. Вернулся по коридору в кабинет. Телефон зазвонил опять. Я возвратился на кухню. – Эрик? Молчание. – Иди к черту, – сказал я и опять положил трубку. После третьего раза я отсоединил телефон от сети. Так оно и продолжалось в следующие несколько дней. Следует отдать должное его упорству: стоило мне включить телефон, как он начинал звонить. Трубку я снимал редко, а когда снимал, на другом конце линии молчали. Не знаю, чего он надеялся добиться, ведь даже если бы я не уложился с работой в срок, это ничего ему не дало бы. Думаю, им руководила злоба, и только. |