Онлайн книга «Соло на ундервуде. Соло на IBM»
|
Любить кого-то сильнее, чем его любит Бог. Это и есть сентиментальность. Кажется об этом писал Сэлинджер. Желание командовать в посторонней для себя области – есть тирания. Вышел из печати том статей Наврозова. Открываю первую страницу: «Пердисловие». Реклама: «Если это отсутствует у нас, Значит, этого нет в природе!» «Если это отсутствует у нас, Значит, это вам не требуется!» И наконец, «Если это отсутствует у нас, Значит вам пора менять очки!» Благородство – это готовность действовать наперекор собственным интересам. Любой выпускник Академии имени Баумана знает о природе не меньше, чем Дарвин. И все-таки Дарвин – гений. А выпускник, как правило, рядовой отечественный служащий. Значит, дело в нравственном порыве. Зэк машет лопатой иначе, чем ученый, раскапывающий Трою. Балерина – Калория Федичева. В Америке колоссальным успехом пользовались мемуары знаменитого банкира Нельсона Рокфеллера. Неплохо бы перевести их на русский язык. Заглавие можно дать такое: «Иду ва-банк!» Умер наш знакомый в Бруклине. Мы с женой заехали проведать его дочку и вдову. Сидит дочь, хозяйка продовольственного магазина. Я для приличия спрашиваю: – Сколько лет было Мише? Дочка отвечает: – Сколько лет было папе? Лет семьдесят шесть. А может, семьдесят восемь. А может, даже семьдесят пять… Ей-богу, не помню. Такая страшная путаница в голове – цены, даты… У соседей были похороны. Сутки не смолкала жизнерадостная музыка. Доносились возгласы, хохот. Мать зашла туда и говорит: – Как вам не стыдно! Ведь Григорий Михайлович умер. Гости отвечают: – Так мы же за него и пьем! Владимир Максимов побывал как-то раз на званном обеде. Давал его великий князь Чавчавадзе. Среди гостей присутствовала Аллилуева. Максимов потом рассказывал: – Сидим, выпиваем, беседуем. Слева – Аллилуева. Справа – великий князь. Она – дочь Сталина. Он – потомок государя. А между ними – я. То есть народ. Тот самый, который они не поделили. Главный конфликт нашей эпохи – между личностью и пятном. Гений враждебен не толпе, а посредственности. Гений – это бессмертный вариант простого человека. Когда мы что-то смутно ощущаем, писать, вроде бы, рановато. А когда нам все ясно, остается только молчать. Так что нет для литературы подходящего момента. Она всегда некстати. Бог дал мне то, о чем я всю жизнь просил. Он сделал меня рядовым литератором. Став им, я убедился, что претендую на большее. Но было поздно. У Бога добавки не просят. Звонит моей жене приятельница: – Когда у твоего сына день рождения? И какой у него размер обуви? Жена говорит: – Что это ты придумала?! Ни в коем случае! В Америке такая дорогая обувь! Приятельница в ответ: – При чем тут обувь? Я ему носки хотела подарить. В искусстве нет прогресса. Есть спираль. Поразительно, что это утверждали такие разные люди, как Бурлюк и Ходасевич. Есть люди настоящего, прошлого и будущего. В зависимости от фокуса жизни. В Кавказском ресторане на Брайтоне обделывались темные дела. Известный гангстер Шалико просил руководителя оркестра: – Играй погромче. У меня сегодня важный разговор! Человек эпической низости. Мой отец – человек поразительного жизнелюбия. Смотрели мы, помню, телевизор. Показывали 80-летнего Боба Хоупа. Я сказал: – Какой развязный старик! Отец меня поправил: – Почему старик? Примерно моего возраста. Человек звонит из Нью-Йорка в Тинек: – Простите, у вас сегодня льготный тариф? – Да. – В таком случае – здравствуйте! Поздравляю вас с Новым годом! Противоположность любви – не отвращение. И даже не равнодушие. А ложь. Соответственно, антитеза ненависти – правда. Встретил я экономиста Фельдмана. Он говорит: – Вашу жену зовут Софа? – Нет, – говорю, – Лена. – Знаю. Я пошутил. У вас нет чувства юмора. Вы, наверное, латыш? – Почему латыш? – Да я же пошутил. У вас совершенно отсутствует чувство юмора. Может, к логопеду обратитесь? – Почему к логопеду? – Шучу, шучу. Где ваше чувство юмора? Туризм – жизнедеятельность праздных. Мы не лучше коренных американцев. И уж, конечно, не умнее. Мы всего лишь побывали на конечной остановке уходящего троллейбуса. Логика эмигрантского бизнеса. Начинается он, как правило, в русском шалмане. Заканчивается – в американском суде. Любая подпись хочет, чтобы ее считали автографом. – Доктор, как моя теща? Что с ней? – Обширный инфаркт. Состояние очень тяжелое. – Могу я надеяться? – Смотря на что. Известный диссидент угрожал сотруднику госбезопасности: – Я требую вернуть мне конфискованные рукописи. Иначе я организую публичное самосожжение моей жены Галины! Он ложился рано. Она до часу ночи смотрела телевизор. Он просыпался в шесть. Она – в двенадцать. Через месяц они развелись. И это так естественно. В каждом районе есть хоть один человек с лицом, покрытым незаживающими царапинами. Талант – это как похоть. Трудно утаить. Еще труднее – симулировать. Самые яркие персонажи в литературе – неудавшиеся отрицательные герои. (Митя Карамазов.) Самые тусклые – неудавшиеся положительные. (Олег Кошевой.) «Натюрморт из женского тела…» Есть люди, склонные клятвенно заверять окружающих в разных пустяках: – Сам я из Гомеля. Клянусь честью, из Гомеля!.. Меня зовут Арон, жена не даст соврать!.. Критика – часть литературы. Филология – косвенный продукт ее. Критик смотрит на литературу изнутри. Филолог – с ближайшей колокольни. В Ленинград прилетел иностранный государственный деятель. В аэропорту звучала музыка. Раздавался голос Аллы Пугачевой. Динамики были включены на полную мощность: |