Онлайн книга «Игра слов»
|
И понимаю, что не идти нельзя, – а все равно ненавижу. И никакие самодисциплина и самоконтроль, которые я в последнее время пытаюсь в себе культивировать – ну ни фига не спасают. Во-первых, – это само по себе отвратительное зрелище, когда ребята, которых помнишь молодыми, полными надежд, с горящими глазами… А, что тут говорить… Ну, а во вторых, – дико совестно собственной, пусть и достаточно относительной, «успешности». Хочется хоть что-то рассказать, поделиться, – а как? Как рассказывать им о неспешной крикливости Рима, о пышной коварности интриганки-Флоренции и истошной вони хваленых венецианских каналов? Как говорить с ними об имперской надменности Вестминстера и имперской же снисходительности Трафальгара? О незамутненном спокойствии тибетских монастырей и о ярости тяжелых атлантических волн, злобно бьющихся в загадочный в своей природной конечности мыс Рока? Как поделиться кровавым ужасом затерянных в джунглях ступенчатых пирамид майя с ребятами, для которых банальная поездка в абсолютно не интересную, грязную и ненавидимую мною Анталию – чуть ли не кругосветное путешествие? Как пожаловаться на дикий трафик столичных магистралей людям, ездящим преимущественно на метро? При этом – ты их любишь. И помнишь – совсем-совсем другими… Молодыми, блестящими, длинноволосыми, с некоторым романтическим закосом в цинизм – так тогда было модно – и огромной жизнью впереди… Короче – ненавижу… Я б и в этот раз не пошел, да Колька застыдил. Мы с ним с седьмого класса вместе учились, а теперь – вместе работаем. Партнеры. Так сложилось. Молча зашел ко мне в кабинет, плюхнулся в гостевое кресло и уставился на меня своими огромными, чуть навыкате, карими буркалами. С утра. Еще и рабочий день толком не успел начаться. Я заерзал. Но – пока сдержался, промолчал. Секретарша кофе принесла. Две чашечки. Я не заказывал, значит, – он постарался… Еще помолчали. Потом он не выдержал: – Ну, – говорит, – опять «последний звонок» сачковать решил? Молчу. – Совесть, – продолжает, – имей. Я понимаю, что тебе в напряг. А мне что – опять отдуваться? «Дима занят, Дима в командировке». Я так с тобой скоро – совсем изоврусь. Как телеведущий. Надоело. Я закурил. Кольке предлагать не стал, он – полгода как бросил. А у меня – ни фига не получается. – Короче, – говорит, – товарищ начальник. Тебя все видеть хотят. А я лично – наоборот. Но отмазывать – больше не буду. И не проси. Я докурил, раздавил окурок в пепельнице. Поднялся. – Ладно, – говорю, – хрен с тобой. Поехали… …Школа у нас – в самом центре Москвы. Между Пушкинской и Патриаршими. Очень красивый район. И – очень зеленый. В школьном дворе тоже деревья растут. Много. Вроде больше двадцати лет прошло, а они – все такие же… Вот под ними и встретились. Потолкались растущими животами, похлопали друг друга по плечам. С девчонками расцеловались. Под деревьями же – и выпивать начали. Как водится. Потом – отправились в поход «по памятным местам». Вот здесь, типа, – в футбол играли, когда уроки прогуливали, а здесь – портвейн впервые пробовали. А вон туда – курить на переменках убегали, надо же, какое счастье… …А потом – я сбежал. Не выдержал все-таки. Сделал вид, что выпил лишку и – бочком-бочком в машину. Стекла поднял, кондиционер включил, музыку поставил. И буркнул водителю: – Давай-ка, Вов, на Воробьевы горы. Продышаться хочу… Поехали. Я там – часа три, наверное, прогулял. В полном одиночестве, среди хохочущих и целующихся выпускников. У них Воробьевы горы – одно из самых популярных мест для прогулок. А именно в такой толпе одиночество как раз и чувствуешь особенно остро. Я этого – и хотел, если честно… Нужно мне это было. День – солнечный, радостный, весенний. Листва еще – нежно зеленая, пылью столичной бензиновой не провонявшая. Ветерок с Москвы-реки порывами налетает, не дает прочувствовать подступающую летнюю липкую духоту раскаленного каменного мешка. И ты – одиноким темным пятном. Кляксой на акварели. Вроде бы и неуместен, а вроде – необходимая деталь пейзажа. Придающая нужную перспективу этому хрупкому и радостному пространству. Ну, в общем, походил-походил, потом достал мобильный и позвонил Русланычу. – Привет, – говорю, – старый. Ты сегодня на встрече выпускников был? – Угу, – отвечает. – Такая тоска… – Есть идея, – усмехаюсь. – Поддерживаю, – вздыхает. – Где встречаемся? – Да там же, – щурюсь на солнце. – В пабе. У нас, в «Хардкоре». Где же еще-то. Там парни вроде как летнюю веранду открыли. Прямо на тротуаре перед витриной четыре столика. Посидим, попьем пивка, а потом решим, куда стопы направить… – Да понятно куда, – ржет. – Все туда же… Вот и поговорили… …Я водителю позвонил, объяснил, куда подъехать, чтоб меня забрать. Потом еще минут пятнадцать ждал, пока он сквозь гуляющих продерется. Залез в машину, откинулся на переднем сиденье, похлопал себя по карманам в поисках сигарет. – Знаешь что, Володь. Отвези-ка ты меня в наш паб да вали домой, отдыхай. Последний звонок все-таки. Мы его по молодости «Днем первого минета» называли, не поверишь. Давно это, правда, было. А сегодня я – явно нажрусь, так что ждать меня – просто замотаешься… Он как-то странно на меня посмотрел. С пониманием, что ли. – Валил бы ты, – говорит, – сам шеф куда-нибудь. На ту же рыбалку свою любимую. Совсем умотался – лица на тебе нет. И я тогда отдохну. А сегодня уж – я тебя как-нибудь дождусь. По-любому… Я в бардачке порылся, новую пачку сигарет оттуда достал. Распечатал. – Ничего-то ты, – вздыхаю, – Вова, не понимаешь… Он в ответ только головой покачал: – Может, – отвечает, – и не понимаю. Только у меня у самого то же самое. Как кого встретишь – ну, из детства, разговоришься о пацанах – так только и узнаешь: этот сидит, этот спился, этот – в Чечне погиб, от этого – жена ушла, а этого – у ларька за бутылку водки зарезали. Тьфу, беда… |