Онлайн книга «Эшафот забвения»
|
Мне не с кем поговорить о том, что произошло, – и это суровая реальность сегодняшнего дня. С тех пор, как на площадке появилась Бергман, Братны старательно избегает меня. И это не потому, что я была свидетельницей преступления и – в какой-то мере – его соучастницей. И не потому, что он хочет поскорее забыть о том, что произошло, а одно мое присутствие напоминает ему о рукояти шила под сердцем старой актрисы. Он забыл об этом сразу же, без всяких внутренних усилий, – как забывает обо всем, что не затрагивает сферы его интересов. Сейчас он одержим новой актрисой. Сейчас все сложилось идеально, сейчас он попал в самую сердцевину, сейчас он понял замысел фильма до конца. Сейчас ему не нужен никто – ни чтобы поддержать его, ни чтобы возразить ему. …Все закончилось так, как и должно было закончиться, банальный, давно апробированный мною способ ухода от всех проблем: я купила в ларьке дагестанский коньяк, от которого за километр несло фальшивкой, и выпила полбутылки на лавочке возле митяевского дома. Легче от этого мне не стало. И подкрашенный спирт, под завязку нашпигованный дубильными веществами, не согрел меня. Неужели я никогда не смогу по-настоящему напиться?.. …Я оставила недопитый коньяк возле мусоропровода и, подбросив на руке ключи, все-таки решилась позвонить. Митяй открыл сразу же. – Ты задерживаешься, – без всякого выражения в голосе сказал он. Это что-то новенькое. – А ты уже успел соскучиться? – Ненавижу беспорядок и распущенность. – Ты разрешишь мне войти или так и будем стоять на пороге? – Чертов коньяк запоздало начал проводить воспитательную работу в организме – меня качнуло. Митяй поддержал меня – все-таки справедливости ради нужно отметить, что реакция у него отменная. -Да ты уже набраться успела! – сказал он брезгливо. – Раздевайся и иди проспись. – У меня другое предложение, гораздо более продуктивное… Поехали куда-нибудь. Я тебя приглашаю. – Черт знает что, откуда возникла эта бредовая идея, уж не коньячные ли пары ее навеяли? – Господи, куда ты можешь меня пригласить? – Митяй критически осмотрел мой нищенский прикид, подстреленное пальтецо и добротные тяжелые ботинки, годящиеся разве что для недолгих вылазок в Швейцарские Альпы. Внутренности не лучше, их можно даже не комментировать: потертые джинсики и свитерок с барского плеча Серьги Каныгина. И голое тельце под свитерком, милый чистенький мальчик, тебе даже в голову не придет до него добраться… – Я знаю одно милое местечко… – Распивочная у Курского вокзала? – Это было уже слишком. Откровенный вызов в память об уехавшей в Лиссабон противозачаточной пилюле с дипломом спортивного массажиста. – Зачем же так? Это ресторан с хорошей кухней. Его держит один мой близкий приятель. – Автомобилист? – прищурившись, спросил Митяй, он, оказывается, ничего не забывает, ценное качество. – В некотором роде. Ты согласен? – Я была уверена, что он не согласится. Но он согласился. Сегодняшний день продолжает преподносить мне сюрпризы, очень мило с его стороны. – Ты переоденешься? – осторожно спросил Митяй. – Это очень демократическое место. Никаких смокингов не нужно. – Хорошо. Я буду готов через пятнадцать минут…Спустя час мы уже подъезжали к “Попугаю Флоберу”. За несколько кварталов до ресторана Митяй начал беспокоиться. – А как называется этот кабачок? – аккуратно спросил он. – Знаешь, у меня очень плохая память на названия. Визуально помню, а вот со всем остальным туговато. Сейчас свернешь налево, и выйдем прямо на цель. …Парковка перед “Попугаем Флобером” была отдана на откуп крутым иномаркам. Вполне приличная “девятка” Митяя выглядела здесь инородным телом, бедной телятницей из совхоза, приехавшей в город к своим дальним зажиточным родственникам. Не доезжая до парковки, Митяй остановился, бросил руль и повернулся ко мне: ноздри его раздувались. – Так и знал, что ты меня подставишь! – прошипел он. – Говорил же сто раз, не стоит доверять такой бабе, как ты! – А в Чем, собственно, проблема, милый? – Это кабак моего шефа. – Ну и что? – А то, что есть такое понятие – субординация. – Что ты говоришь! Это когда дворня должна сидеть в людской и жрать за печкой картофельные очистки? И дальше гардероба – ни-ни? – Ты просто дура! При чем здесь картофельные очистки? При чем здесь гардероб? Просто в этот кабак мы не ходим. – Именно в этот? – Да. – Отчего же? Было письменное распоряжение? Циркуляр? Вас выстроили и перед строем зачитали приказ? Митяй растерялся. Он не мог сказать мне ничего вразумительного. – Ну, нет, конечно. Просто это не принято, и все. – А ты знаешь, что все, что не запрещено, – разрешено? Меня пригласил сам Кравчук, и ты это слышал. Меня пригласил он, а я приглашаю тебя. Или ты находишь это противоестественным? Конечно, есть такая вещь, как дешевое холуйство… – Ладно, только ты иди вперед. – А ты? Зайдешь пописать в ближайшую подворотню? – А я посмотрю, как тебя вышвырнут отсюда. Это доставит мне большое удовольствие. …В роскошном холле “Попугая Флобера” меня встретил швейцар с лицом бойца отряда специального назначения, прошедшего все горячие точки, включая Абхазию и Приднестровье. Должно быть, и сейчас при желании у него под униформой можно легко обнаружить установку “Град”. Швейцар критически осмотрел мой затрапезный наряд: – Чего надо? – Метрдотеля, – лаконично ответила я. – А Папу Римского? Топай отсюда. – Тогда к метрдотелю добавьте еще и книгу жалоб. – Чего-чего? – Не думаю, что Андрей Юрьевич останется доволен тем, как принимают его гостей. Имя Кравчука произвело магическое впечатление на швейцара. Он моментально исчез и появился спустя несколько минут уже с метрдотелем, тем самым, которого я уже видела, – скромный резидент под дипломатическим прикрытием, наш человек в Гаване, вышедший в отставку Джеймс Бонд. – Слушаю вас, – обратился ко мне Джеймс Бонд. – Вы не узнаете меня? Я как-то обедала у вас с Андреем Юрьевичем… – Да-да, конечно. Прошу вас. – Ни один мускул не дрогнул на лица метрдотеля, именно с такой физиономией и нужно вербовать нечистых на руку специалистов по стратегической оборонной инициативе. Кравчук отлично вышколил своих людей, нужно отдать ему должное. |