Книга Невидимый, страница 34 – Матс Валь

— Как?

— В лицо.

— Сколько раз?

— Сначала только один.

— Что случилось, когда она пнула его в лицо?

— Аннели закричала, что он предатель, что он становится на сторону черных и ему пришел конец. Тут она снова его пнула. Бультен закричал, что это Мехмет проколол переднее колесо моего велосипеда. Аннели и Бультен стали избивать Хильмера ногами. Они все время кричали, что он предатель.

— Куда они пинали?

— В лицо и в грудь, по всему телу.

— А что делал ты?

— Я тоже пинал, но не в лицо.

— Сколько раз ты его пнул?

— Три, может быть, четыре.

— Но не в лицо?

— Нет, не в лицо.

— Как вел себя Хильмер?

— Он несколько раз пытался подняться, но они снова и снова пинали его. Бультен толкнул его на велосипед.

— Так Хильмер лежал на велосипеде?

— Да.

— И они били его ногами?

— Да.

— Кто бил?

— Аннели и Бультен. Больше Аннели.

— Сколько раз Аннели ударила его?

— Раз двадцать.

— Сколько раз в лицо?

— Через раз.

— А Бультен?

— В лицо он ударил, может быть, раза четыре.

— А ты сам?

— Я больше смотрел.

— А потом?

— Мы подумали, что он мертвый, и хотели бросить его в речку, но Аннели сказала, что луч¬ше его закопать. В речке он всплывет. А если мы закопаем его, то он станет невидимым.

— Станет невидимым?

— Да.

— Вы хотели, чтобы он стал невидимым?

— Да.

— И что вы сделали?

— Мы оттащили его к дому и попытались спихнуть в погреб, но погреб оказался заперт. Тогда Аннели сказала, что мы можем положить его в кучу компоста и завалить листьями. Домик пустой. Старик здесь не бывает. Это тот самый старик, что раньше катался на бабском велосипеде, а потом попал под машину. Никто не хочет покупать его дом, несмотря на то что там есть такие грибы, на которых можно сидеть. — Хенрик помолчал. — Мы завалили его листьями так, что он стал совсем невидимый. Потом мы пошли к парковке. Берг все еще клеил свои обои. У него было открыто окно, оттуда слышалась музыка.

— Что вы сделали с велосипедом Хильмера?

— Мы на нем немного покатались, а потом бросили в реку.

Все трое молчали.

Форс достал коробочку с таблетками, она была пуста.

— Куда делся ботинок Хильмера? — спросила Карии Линдблум. Хенрик повернулся на ее голос.

— Я бросил его в реку.

— Что это был за ботинок? — поинтересовалась Карин.

— «Найк» — сказал Хенрик. — у него были белые «найки».

— Белые «найки», — повторил Форс.

Раздался стук, и в дверь заглянул Стенберг.

— Ты мне нужен на минутку, — сказал он, поймав взгляд Форса. Форс поднялся, вышел в коридор и закрыл за собой дверь.

— Мы проверили пятна на шнурках ботинок Тульгрен, — сказал Стенберг низким голосом. — Это кровь. Мы послали за образцом крови Эриксона. Утром эксперты смогут сказать, его ли это кровь.

— Спасибо.

Форс повернулся спиной к Стенбергу и взялся за дверную ручку.

— Леннерберг хочет поговорить с тобой. Я сказал, что ты на допросе. Он велел, чтобы ты зашел к нему сразу же, как закончишь.

— Спасибо, — повторил Форс и вернулся к Хенрику Мальмстену и Карин Линдблум.

— Я могу ехать домой? — спросил Хенрик Мальмстен.

Форс не ответил. Мальмстен перевел взгляд на Карин.

— Я же рассказал, как все было.

В его голосе слышалась какая-то детская мольба. Он напоминал ребенка, который съел гороховый суп в надежде получить сладкое.

— Не нам решать, когда ты отправишься домой. — ответила Карин.

Мальмстен разинул рот и растерянно переводил взгляд с одного на другого.

— Этим занимается обвинитель, — продолжила Карин.

— Когда он это решит? — всхлипнул Мальмстен.

— Вечером, — сказал Форс. — до этого ты останешься здесь.

— Я имею право ехать домой, раз я все рассказал, — захныкал Хенрик Мальмстен.

Форс выключил магнитофон. Карин поднялась и приблизилась к Мальмстену.

— Ты имеешь право быть посаженным в клетку и быть избитым до синяков, вот на что ты имеешь право. Так что даже не заикайся нам о своих правах. Радуйся, что мы сегодня добрые.

Он схватила его за волосы и как следует тряхнула.

— Успокойся, Карин, — прошептал Форс.

— Ублюдок!

— Успокойся, — повторил Форс. — Попроси кого-нибудь прийти и забрать его. Я иду к Леннергрену.

Мальмстен тихонько всхлипнул. Карин Линдблум села на свое место. Форс вышел и направился в угловую комнату к начальнику полиции Леннергрену.

Леннергрен был несколькими годами старше Форса, в сером костюме, бедой рубашке и темно-синем с белыми крапинками галстуке бабочкой. Он носил золотые запонки, а из нагрудного кармана виднелся белоснежный платок. Форс постучал в открытые двери и вошел, когда Леннергрен встретил его взгляд.

— Закройте дверь, будьте добры, — попросил Леннергрен. Он поднялся из-за письменного стола и пошел к Форсу. Затем он показал на диван в углу: — Присядем?

Форс сел.

— Мне тут позвонили, — начал Леннергрен. — Вы взяли для допроса нескольких подростков.

— Троих.

— Вы подозреваете их в избиении, правильно я понял?

— Да.

Леннергрен большим и указательным пальцами разгладил складку на брюках, потом аккуратно закинул ногу на ногу.

— Мне позвонил Асп. Он узнал от отца одного из задержанных, что причина задержания сформулирована как «участие в преступлении, повлекшем за собой исчезновение человека».

— Возможно.

Леннергрен откашлялся.

— Что именно возможно?

— Формулировка, которую вы произнесли.

— Но, Харальд, милый, такого преступления не существует.

— Я знаю.

— Уж если ты задерживаешь человека, то будь добр не выдумывать преступлений, которых не существует.

— Разумеется.

— Ты должен знать такие вещи. И, как и все остальные в этом здании, должен следовать правилам.