Онлайн книга «Мы погибнем вчера [= Меня нашли в воронке ]»
|
– Ерунда на ерунде ерундила да ерундой поерундовывала! – отшутился дед. – Ладошку о колючку раскровянил. Лейтенант, звать-то тебя как? – Го… Игорь. – А по батюшке? – Геннадьевич, а чего? Тьфу ты… – Слышь, Геннадич. Покорми девочек моих, да спать уложи. – А потом повернулся к Рите: – Скоро мы, скоро! И исчез в темноте вместе с двумя бойцами. Лейтенант опять покрутил смоляные усы, от чего стал похожим на кота, и отрывисто приказал: – За мной! Чавкая по болотной грязи усталыми ногами, они через несколько минут были в его натопленной землянке. По пути лейтенант Костяев выцепил какого-то бойца и приказал ему доставить каши с ужина. Рита с Мариной уселись на укрытые одеялом нары, а лейтенант плеснул им из своей фляги чего-то остро пахнущего. Чего – они не узнали. Потому как немедленно уснули в тепле и не слышали, как усатый лейтенант улыбнулся, отчего стал похожим на кота еще больше, и накрыл их своей шинелью. А потом долго ругался на припозднившегося красноармейца с холодной овсянкой и в наказание послал того на НП батальона. А дед с бойцами в это время полз по земле навстречу хлопкам минометных мин. Внезапно на немецкой высоте что-то взорвалось, и она моментально вспыхнула грохотом выстрелов. – Илюминация прям… – сказал хохол Слюсаренко, видавший однажды подобное в детстве, на ярмарке в Полтаве. – Фейерверк! – поправил его Петер. – Дужэ вумный…… – огрызнулся украинец. – Огненная работа – так, кажись, с немецкого переводится… – сказал дед Кирьян, внимательно оглядывая поле перед собой. – Правильно! – с удивлением Райнис посмотрел на заросшего седой бородой и опять похожего на старика Кирьяна Васильевича. – Ты чи нимэць? – подозрительно спросил Слюсаренко. Он и так-то всех подозревал, а уж тут… – Общался с ними раньше. Опять вот пришлось… – Это они по самолету, видать, работают, – сказал Райнис. – По бабам стреляют, сволочи… – ругнулся Богатырев. – Почему по бабам? – опять удивился Райнис. – Да говорили, что бабы летают в стрекозах энтих… – Да ну? Не слышал… Не бабская это работа, по ночам летать. – На юге они воевать будут… Формируются еще… – вдруг прозвучал знакомый деду голос Леонидыча из темноты. Украинец с латышом схватились за винтовки. – Свои, – успокоил их дед. – Как вы! – Хреново… Олегу осколок в спину. Под лопатку ушел. – А фон? – пополз навстречу Леонидычу дед со товарищи. – Хана фону. Когда гансы вторую серию начали, он как-то выкрутился хитро и побежал в сторону высотки. Мы за ним. И прямым попаданием. Куски в разные стороны, хоть в ведро собирай. А танкисту от той же мины… – Таругин, а Таругин… – потряс Олега дед. – Ммм? – тихо промычал тот. – Живой? – Металл, масло, солярка и порох… так пахнет танк, так пахнет победа… – пробормотал тот в ответ, не открывая глаз. – Чего? – не понял латыш. – Та стулы пэльку… – ругнулся Слюсаренко. – Допомогы товаришам. – Понял… – Латыш аккуратно подхватил танкиста за ноги, Леонидыч за руки и боком, боком, ровно крабы, которых Олег в детстве ловил на своих одесских пляжах, потащили раненого к своим. И снова на высотке что-то грохнуло. И, почти одновременно, прекратился минометный обстрел. – Нияк батарэю лётчыкы накрылы! – воодушевился Слюсаренко. – От вона зараза нам дыхаты не давала! Тилькы мы в атаку – так почынають… Артылэрия лупыть, йим всэ до одного мисця. Накопалы там катакомбив… – Катакомб, – зачем-то поправил украинца дед. – Я и кажу, катакомбив. Можэ зараз накрылы, га? – Надежда – сестра веры и дочь мудрости! – внезапно сказал Кирьян Васильевич. Слюсаренко замолчал, огибая очередную дырку в земле. А потом спросил: – Ты бува нэ вируючый? – Есть такое… – Я тэж. А як тут бэз цёго. Мина ця чортова, днив зо три прям пидо мною… Штаны розирвало, аж срам налюды. Вэсь взвод рэготав. Хто жыви лышылысь. А на мэни ани подряпыны. От вони янголы… – Смотри-ка… – показал Кирьян Васильевич куда-то в темноту. – Чого? – откликнулся хохол. – Тьфу ты! Пэтька, поганэць, усю роту свойим "чого" заразыв !Месяц услужливо выполз из длинного облака. По нейтралке бежали трое и волокли в плащ-палатке кого-то четвертого. – Твойи? – спросил Слюсаренко, но к винтовке приладился. Дед никого не разглядел, но услышал голос костерящего весь свет Ежа. – Мои… – Кого? Кинулся он им навстречу. – Валерку в ногу цепануло минометкой. В тоже место, говорит… – на бегу кинул Еж. Дед и старший сержант Слюсаренко схватились за ткань и побежали тоже, стараясь не спотыкаться и не падать. Получалось не всегда. – Где раздобыли-то? – Кого? – по-еврейски ответил неугомонный Еж. – Плащ-палатку… – Да сняли там с кого-то… Вся дырявая. Как бы не разъехалась. – Габардынова, – сказал Слюсаренко. – Дэбэла значыть. З нашого комвзвода. Позапрошлого. Тры дни и повоював. Мы на поли пид кулэмэтамы позалягалы, вин встав, "За Родину!", крычыть, "За Сталина". Пацан зовсим. Я хвамылию його так и нэ запамъятав… Мы й пробиглы метрив из дэсять. И впъять полягалы. А от його… Там и лэжыть? – Ага, – ответил Еж, понятия не имея, где это там. Вернее "там", где была подобрана плащ-палатка и "там", где погиб неизвестный лейтенант, это, как оказалось, совершенно разные вещи. Война, она совсем не такая, как в компьютерных играх… Дотащили злобно матерящегося Валеру без приключений. А в окопах встретили бойцы и Валерку утащили в санбат, а остальных проводили до лейтенанта Костяева. – Ну? Как? – спросил тот, встречая партизан у входа в свою землянку. – Все целы? – Двое раненых у них, утащили уже. – А немца накрыло, значит… Жалко… Ладно, ныряйте в землянку, чаю попейте и я вас до батальона провожу. Машина должна за вами прийти. В полк. – Кстати, товарищ лейтенант, а число сегодня какое? – спросил Вини. – Уже пятнадцатое. А что? – Нам надо срочно доставить информацию государственной важности до командования. Лейтенант пожал плечами и ответил: – Я и говорю, машина в пути. А пока чай пейте! Машина прибыла через час, когда умаянные лесом они закимарили вповалку, напившись сладкого чаю. |