Онлайн книга «Фарт»
|
Она прижалась большой, упругой и горячей грудью к плечу дона Рикардо и прошептала: – Я слышала их разговор. Очень интересно. – Ты расскажешь мне? – Обязательно. Но сначала… Папочка, наверное, соскучился? Кончита ловко расстегнула ширинку на широких и просторных брюках дона Рикардо, и ее смуглая рука скользнула внутрь. – О! – ее глаза округлились, – он точно соскучился, да еще и как! Такой большой и твердый! Пойдем, папочка, я тебя успокою. А потом расскажу, что услышала у водопада. И они удалились в хижину дона Рикардо Альвеца. * * * Завалившись на кровать, мы с Ритой уставились в потолок и долгое время молчали, прислушиваясь к событиям, происходившим в наших животах. Наконец я почувствовал, что могу шевелить языком, и сказал: – Я понимаю, что ты приехала сюда для того, чтобы насытиться мною. Я допускаю, что о делах тоже нужно было поговорить. Но я хочу знать больше. Давай рассказывай, зачем тебя подослали ко мне твои подлые и коварные начальники. Рита попыталась хихикнуть, но вместо этого икнула и, отдуваясь, ответила: – По-моему, я объелась. Надо следить за собой, а то стану, как продавщица из колбасного отдела. – Ты мне зубы не заговаривай, – грозно, но тихо произнес я. – А ты не наезжай, – сказала Рита и, повернувшись на бок, стала рассматривать меня вблизи. – У тебя есть седые волосы на висках… – прошептала она. – У тебя их будет еще больше, чем у меня, если ты не ответишь на мой вопрос. – Какой ты все-таки душный, – простонала Рита, – ну зачем тебе это знать? – А что, у тебя есть что скрывать от меня? Может быть, ты все врешь, и твои объятия согласованы с вышестоящим начальством? – Дурак! – Ты называешь меня дураком уже второй раз, – ответил я, – это говорит либо о том, что я действительно дурак и это бросается в глаза, либо о том, что я попадаю в точку, а женщины, как известно, в таких случаях произносят именно это слово. Вот помню, однажды в Ессентуках одна блондинка… – Заткнись! Я не желаю слушать ни о каких блондинках, тем более что терпеть их не могу. – Тебе больше нравятся брюнетки? Расскажи какой-нибудь случай, который произошел у тебя с брюнеткой, – задушевно попросил я. – Я могу рассказать тебе случай про одну брюнетку, которая проломила своему одноглазому любовнику голову. Коробкой из-под сигар. Самое интересное в этой истории то, что это произошло в Никарагуа, да и вообще, оно еще не произошло, но сейчас произойдет! – Ха! Да ты сейчас не то что коробку из-под сигар, ты собственные трусы не поднимешь, – пренебрежительно сказал я. – Трусы не подниму, – согласилась Рита, – а вот кое-что другое – с легкостью. И она схватила меня слабой рукой за кое-что другое. Я напряг все свои жалкие силы и убрал ее руку. – Ты проиграла. Давай рассказывай. – Ну какой же ты настырный! Рассказывать-то, в общем, и нечего… Ладно. Я приехала для того, чтобы убедиться в том, что ты не придумал никаких глупостей и продолжаешь действовать в соответствии с нашими общими, подчеркиваю – общими планами. – Понятно. Только не забудь, что так я буду действовать только до тех пор, пока наши планы будут совпадать. А потом – извини. Там уж как выйдет. – А если говорить совершенно откровенно, – Рита сладко зевнула, – ты слышишь меня? – Слышу, слышу, говори. – Сейчас я скажу тебе то, что не предназначено для твоих ушей, и ты должен это оценить. – Оценю. Но вот только есть у меня сомнение, фраерок, – я тоже повернулся на бок, и мы оказались нос к носу. Я чувствовал на губах теплое дыхание Риты, а в ее глазах, близко-близко от меня, отражалось окно, светившееся закатными красками. – Что за сомнение? – Рита провела пальцем по моим губам. – А то, что это твое решение открыть мне какие-то там карты, для меня якобы закрытые, является частью общего плана психологической обработки доверчивого и несчастного меня. Что скажешь? – Молодец. Умный мальчик, – Рита улыбнулась, – все так и есть. Но карты эти – настоящие. То, что я тебе скажу – правда. – Валяй. – Я должна проверить, продолжаешь ли ты быть управляемым. – Кем? Игроками? – Да. Теми Игроками, которые старше и главнее тебя. – Ну и как? – поинтересовался я как мог более равнодушно, хотя на самом деле это мне сильно не понравилось. – Продолжаешь. – Это хорошо или плохо? – Это хорошо. Рита посмотрела на то место, где у меня раньше был глаз, и сказала: – Интересно, как ты выглядел с двумя глазами… Я пожал плечами и ответил: – Как… Обыкновенно, как все. Но лучше без одного глаза, чем без одного яйца. Рита в ужасе вытаращила глаза и прошептала: – Не надо о страшном! Я усмехнулся, а она сказала: – Это действительно хорошо, что ты пока еще управляем. Это значит, что ты пока еще у меня есть. А если ты перестанешь быть управляем, то станешь неинтересен и бесполезен. И тогда тебя оставят, а один ты не протянешь и двух дней. – Ладно, это я уже слышал, – поморщился я. – Да, слышал, – согласилась Рита, – но я скажу тебе еще кое-что. Человека, который в полной мере становится Игроком, перестает беспокоить то, как Игра ведет его. Он не испытывает детских комплексов типа «как это так, я сам себе главный начальник». Он не ощущает Игру как нечто, посягающее на его свободу и волю. Он в ней. – А ты – в ней? – Я – в ней. – Ну и как тебе там? – Поверь мне, хорошо. Я замолчал и стал переваривать то, что только что услышал. * * * Подскакивая на колдобинах и натужно ревя дымящими моторами, самолет медленно разгонялся. Знахарь, дон Рикардо и его приемная дочь Кончита стояли у взлетной полосы и, щурясь от ветра, рвущего на них одежду, смотрели самолету вслед. Видя, что полоса уже кончается, а самолет так еще и не взлетел, Знахарь начал нервничать, но тут старый воздушный грузовик подпрыгнул, как неуклюжая жаба, и, зацепив колесами за верхушки деревьев, поднялся в воздух, став черным силуэтом на фоне заходящего солнца. Знахарь с облегчением выдохнул и только теперь понял, что во время разгона этого допотопного военного урода он не дышал. Зрелище было и на самом деле не для слабонервных. За самолетом тянулся шлейф сизого дыма, как за подбитым «Фоккевульфом», и Знахарь с беспокойством оглянулся на дона Рикардо, но тот и глазом не моргнул, а значит, все было в порядке. |