Онлайн книга «Развод и девичья фамилия»
|
Они остановились одновременно. – Мы не можем, – сказала Кира. – Да, – согласился Сергей. Дыхание чуть-чуть сбивалось, но он справится с ним. Он был уверен, что справится. Еще бы он не справился!.. Вот сейчас и справится, через секунду!.. Он злобно потянул носом, ненавидя себя за слюнтяйство. Кира взяла его за руку, повернула и стала смотреть в ладонь. – Почему ты ко мне пристаешь? Потому что я тебя люблю, чуть было не ответил Сергей. Потому что я замучился без тебя. Потому что год – это очень долго, а мы не виделись гораздо больше, чем год. Мы перестали разговаривать и смотреть друг на друга задолго до развода. Потом мы возненавидели друг друга, но, кажется, это были не мы. Или мы? Кира взяла его за щеки и прижала лбом к своему лбу. Он старался не делать никаких движений, чтобы не увязнуть еще глубже, так, что не выберешься. – Серый, я… так давно… ужасно давно… – Давно, – согласился он. – Ты… не приставай ко мне… я не справлюсь, а потом… – Да, – опять согласился он. Легко было говорить себе, что он не должен, не может, что больше никогда и ни за что. Он наклонился и потерся щекой в ее щеку. – М-м… – выдохнула она. Чайник на заднем плане бурно задышал и щелкнул кнопочкой. Кира оторвалась от Сергея, метнулась к холодильнику и распахнула его. – Хочешь колбасы? – спросила она оттуда. – Нет. – А йогурта? – Нет. – А сыра? – Кира, закрой холодильник и сядь, – велел он, строго контролируя каждое слово. – Я тебе обещаю. В общем, я постараюсь. – Хорошо, – согласилась Кира, – только ты рассказывай мне про убийство и больше ни о чем не спрашивай. Ладно? – Ладно. Ты не знаешь, зачем мы развелись? – Сергей! – Да, – быстро сказал он и потер лицо, – про убийство так про убийство. На чем мы остановились? Они остановились на том, что он стал прижимать ее к себе, и тереться щекой о ее макушку, и целовать за ухом, и она обнимала его и даже несколько раз переступила ногами, чтобы быть поближе к нему. – Как ты думаешь, разбудить его? – Пусть спит. – Он хотел чаю. – Кира, он же не проспит здесь всю ночь! Проснется, и дадим ему чаю. – Он так тебя ждал. Рыдал из-за того, что тебя не было. – Я приехал. Он приехал, сел рядом с ней на пол и стал ее качать, как маленькую, а потом повел в ванную и ужинать, и беда отпустила, вынула из Киры кривые желтые когти, перестала терзать, хоть на время. – Что ты говорил про редакционные дела и про то, что здесь были только свои? – Марья Семеновна сказала мне, что не было чужих. В твоих бумагах мог копаться только кто-то из редакции, правильно? Ну, потому что никому из наших соседей нет дела до твоих бумаг на даче в Малаховке! – Конечно, нет, – согласилась Кира. – Вот и выходит черт знает что! – выпалил Сергей, злобно прихлебывая огненный кофе. – В подъезде никого из редакционных не было. В Малаховке был кто-то из редакции. И дальше что? – Что? Он раздраженно пожал плечами. Кира поболтала ложечкой в своей чашке. Она растворимый кофе терпеть не могла, хотя все пятнадцать лет совместной жизни с любителем кофе из банки честно пыталась приучить себя к нему. – Сереж, а может, в Малаховке был вор? Ну, обычный дачный жулик. Сейчас кругом полно жуликов. Сергей опять посмотрел на нее жалостливо – студентка оказалась даже более тупой, чем профессор предполагал поначалу. – Обычному дачному жулику не нужны бумаги из письменного стола. Обычный дачный жулик не ездит на машине. И машина какая-то улетная, не вот тебе “Запорожец”! Кроме того, я совершенно уверен, что в нашем подъезде вчера был чужой. Несмотря на Марью Семеновну. – Какой чужой? – Такой. У соседей собака. Кира улыбнулась: – Я знаю. Мася. Помнишь, она Тимку тяпнула? Мы только-только переехали, сто лет назад. – Не помню, – ответил Сергей. Он и вправду не помнил. – Так вот, эта Мася лаяла, как бешеная. Как раз после восьми часов. Мне хозяева сказали. Еще они сказали, что у нее маразм, и она, бывает, просто так брешет, но я уверен, что вчера она не просто так брехала. Не может быть, чтобы она впала в маразм, как раз когда на лестнице… убивали Костика. Был кто-то чужой, Кира. И Мася его чувствовала. – Но если ты говоришь, что Марья Семеновна… – начала Кира растерянно. – Я не сыщик из сериала! – возмутился он потихоньку, чтобы не разбудить Тима. – Я сам ничего не понимаю! Есть два события, и я не знаю, имеют ли они отношение друг к другу! – Какие… два события? – Первое – твои бумаги в Малаховке и попытка их украсть. Второе – смерть Костика и опять твои бумаги, только у него в портфеле. – Не бумаги, а бумага. Полстранички. – Хорошо, полстранички. Кто знал о статье про детективы, о том, что ты пишешь от руки, о том, что рукопись у тебя на даче? Батурин, сам Костик, две эти барышни… – Верочка Лешенко и Аллочка Зубова, – подсказала Кира, – и еще Магда Израилевна, Стае, Катя Зайцева… – Стоп, – приказал Сергей. Кире показалось, что он вполне вошел в роль сериального сыщика, зря прибедняется, – при чем тут Магда Израилевна и Катя? – При том, что они тоже знали, что я пишу про детективы… – И знали, что именно на даче? – язвительно спросил Сергей. – И знали, что рукопись осталась в Малаховке, когда детективы заменили на художника, который помер? – Сереж, при чем здесь вообще эта рукопись, если она осталась нетронутой?! Ты сам сказал, что искали явно не ее! – Сегодня – нет, не ее. Но, черт возьми, неужели непонятно, что кто-то когда-то должен был видеть твою рукопись, читать ее, знать, о чем она, и вытащить из нее те самые полстранички! Кто и когда мог вытащить, если рукопись не уезжала из Малаховки, и даже твой Батурин получил ее по факсу?! Только тот, кто был у тебя тогда! То есть Леня Шмыгун, Верочка, Аллочка, Валентина и Батурин, который не заходил и которого никто не видел, кроме соседа! |