Онлайн книга «Красные волки, красные гуси»
|
– Рад это слышать, – кисло сказал Мортимер, – кстати, в Суррее тоже рассказывают о большом черном животном с горящими глазами. Только они называют ее «суррейской пумой», знаете? – А! – Голос Дойла оживился. – Так вы все-таки были в Суррее? Мортимер молча пожал плечами. – Я так и думал, что и вам не чужда тяга к неизведанному. Ну, и? – Передал его вещи. Рассказал, что был при последних минутах. Он помолчал. – Маленький домик, очень бедный. Очень чистый. В центре комнаты половицы истерты меньше, чем у порога. Таким, знаете, квадратом. – Там лежал ковер, – сказал Дойл уверенно. – Вероятно, афганский. Он участвовал в афганской кампании, сержант Перкинс. – Да, ковер продали. Они бедствуют, Дойл. Учитывая, что война с бурами сейчас непопулярна… – Я пишу книгу, которая должна переломить общественное мнение, – сухо сказал Дойл. – Продолжайте. – Ну, я дал им денег. Она отказывалась, но дети… Милая маленькая женщина, очень усталая. Нанимается прачкой в соседнее поместье. Красные распухшие руки… Когда я отдал ей его трубку и кисет, она улыбалась. – Вот как? – Я сказал, что он помнил о них до последнего мига. Она спокойно сказала: «Я знаю. Он был тут, мистер Мемпес». Тогда, зимой, она проснулась словно бы от чьего-то присутствия. И увидела Джона. Он сидел у кроватки малыша и смотрел на него. Тот как раз выздоравливал после ветрянки, потому спал крепко и даже не проснулся. Он выразительно посмотрел на Дойла. – Я так и знал, – прошептал тот. – Он улыбнулся ей и кивнул, – продолжал Мортимер, – и выглядел совершенно как обычно, только был очень бледный. Это странно, да, доктор? Ведь когда мы его видели, он выглядел вовсе не как обычно. Он выглядел чертовски плохо. – Астральное тело далеко не всегда уподобляется физическому, – нетерпеливо проговорил Дойл. – Да-да, я тоже читал этого чудака Крукса. – Он не чудак, – твердо сказал Дойл. – Он ученый. Ученый-естественник. – Да… ну вот, она хотела броситься к нему и обнять, она решила, что он просто вернулся домой, вы понимаете. Но не могла встать с постели. Cловно окаменела, говорит она, и пока она пыталась пошевелиться, он приложил палец к губам и скользнул за дверь. «Как тень», – говорит она. Тут ее отпустило, она накинула платок и выбежала, но там никого не было. Такой, знаете, предрассветный мрак. – Знаю. – Я вам не верил, доктор Дойл. Но это… – Это все время существует рядом с нами, – задумчиво сказал Дойл. Из-под его крепких башмаков во все стороны порскали кузнечики. – Мы просто не хотим этого видеть. – Доктор, – нерешительно произнес Мортимер. – Я знаю, вы… порвали со своими католическими родственниками. И повсюду говорили, что религия… ну, приносит одни лишь раздоры. Но вера содержит в себе опыт веков, а здесь… стоит ли, отказавшись от одной религии, создавать другую? На горизонте в колеблющемся мареве сверкнула вспышка. Гелиограф, – подумал он машинально, потом, услышав глухой удар, решил: – Нет, все-таки гроза. Или нет… неужели? – Вроде бы пушка стреляла? – Спиритизм, друг мой, а вернее, спиритология, – это не религия, – отрезал Дойл. – Это наука. А что до пушки… Там, на скале, Принстаунская тюрьма. Верно, опять убежал какой-нибудь каторжник. Ничего. – Он любовно похлопал по палке с тяжелым набалдашником в виде оскаленной собачьей головы. – Мы сумеем постоять за себя, верно? * * * – Мне это не нравится, Артур. Ты же знаешь! – Дорогая, – мягко ответил Дойл. – это необходимо. – И эта женщина мне не нравится, – упорствовала Джин. – А вот твой брат думает иначе. – Малькольм, – снисходительно произнесла Джин, – не разбирается в женщинах. – Сестры всегда так говорят. Ты просто ревнуешь. – Он поцеловал ее в висок. – Как вы себя чувствуете, Мортимер? Журналист осторожно, боком спускался по лестнице. – Сегодня болит сильнее, доктор Дойл. – Так и должно быть. Это от упражнений. По крайней мере, колено, я вижу, начало сгибаться. – Ну… – Вы еще поиграете в крикет, друг мой. – Я не хочу играть в крикет. А, вот и Лили. Здравствуйте, мисс Лодер-Саймонс. Лили Лодер-Саймонс, высокая, светловолосая, с подвижными нервными руками, вошла в гостиную, быстро прикрыв за собой дверь. – Я готова, доктор Дойл, – сказала она, не ответив на приветствие. Казалось, она вообще не заметила Мемпеса. Далеко на континенте, под Ипром, лицом к лицу сходились армии. * * * Окна гостиной были плотно зашторены; в темном небе над темной землей, над старой доброй Англией медленно плыл начиненный, точно гигантская рыба – икрой, смертоносными бомбами шестисотфутовый цеппелин… Одинокая свеча горела посреди стола. – Мне нужна бумага, – сказала Лили, – много бумаги. – Это же дом писателя. – Дойл улыбнулся. – Тогда… Она закрыла глаза и замолчала. Дойл вновь услышал грохот пушек за проливом; он звучал, как отдаленный гром. Джин нетерпеливо пошевелилась: – Я не… – Тсс!.. Руки Лили Лодер-Саймонс двигались сами по себе. – Кто здесь? – спросила она низким голосом. – Бумагу, – прошипел Дойл, – подсуньте же ей бумагу… – Это… – Смотри-смотри… – Кто здесь? Что ты хочешь сказать? Язычок свечи пластался и плясал, и пальцы яростно царапали бумагу, прорывая ее насквозь. – Назови первую букву твоего имени. Имя! Рука отбросила бумагу и схватила следующий листок. – «Я», – прочитал Дойл. – «Яков»? Нет… Он подобрал второй листок. – Я Малк… ска… скажи Джин… я… – Нет! – отчаянно завизжала Джин, заткнув уши и зажмурившись. – Нет! Она врет! Все врет! – Убит, – гласил следующий листок. Мортимер осторожно поддержал миссис Дойл под локоть. – Пойдемте, сударыня. Белая рука продолжала писать. Слепые глаза неподвижно уставились на пламя свечи, и оно трепетало под этим взглядом. – Атака… захле… Со… Сомма… Скажи Артуру. – Что? – Лист бумаги трепетал в руках у доктора, точно белая ночная бабочка – Что ты хочешь мне сказать? Малькольм? Малькольм, это ты? – Сомма, – крупными буквами было выведено на бумаге. |