Онлайн книга «Курица в полете»
|
— Аркадий, посмотрите сами, на что я в этом похожа? На три апельсина! — Почему на три? — не понял Пузайцер, но вынужден был признать, что ей не идет оранжевый. — Аркадий, а нельзя ли мне надевать свое, привычное, а? — С ума сошли? Они ж нас спонсируют! — Но это же уродство! Вот зеленое платье мне нравится, и синий свитер просто классный, а это… И вообще, зачем так много туалетов, ведь дело же не в них! — Ой, Эллочка, вы же умная баба, так молчите и подчиняйтесь! — Оранжевое я не надену! — Я когда-нибудь умру от этих баб! Вы говорили с представителем фирмы? — Бесполезно, он только загадочно улыбается: ты, мол, ничего не понимаешь! Послушайте, Аркадий, а может, можно поменять если не фирму, то ее представителя? Может, какую-нибудь женщину нормальную пришлют, а? Он посмотрел на нее долгим тоскливым взглядом и сказал с тяжелым вздохом: — Попытаемся! Но Элла уже знала: если Пузайцер говорит «Попытаемся», он в лепешку разобьется, а своего достигнет. А если говорит «Можно попробовать», то из этого вряд ли что получится. После ее возвращения из Туниса прошло уже две недели, а Воронцов так ни разу и не позвонил. Его жилет висел в стенном шкафу, и каждый раз, натыкаясь на него, Элла грустила. Вот в кои-то веки попался мужчина, который взволновал ее по-настоящему, так он оказался мужем Лиры, пусть даже бывшим Это сильно роняло его в глазах Эллы. Если он мог на ней жениться, значит, и сам такой… Как-то поздно вечером ей позвонила Люба Махотина: — Элка, ты, говорят, скоро станешь звездой! — Ой, Любочка, что ты, мне так страшно! — Скажу по секрету: Кутепов возлагает на тебя большие надежды, он в полном восторге, говорит, что ты редкий талант, именно телевизионный, что тебя любит камера, ну и все в таком роде! — Люба, но ведь ничего пока не известно, мы еще и пилотную программу не сняли… — Это кошмар! Сплошное телевидение, никуда от него не денешься! Муж телевизионщик, нашла старую подругу, так и та… Ужас просто, — смеялась Люба. — Любочка, я помню, что обещала пригласить вас на котлеты и форшмак, но просто ни секунды свободной. — Да что ты, Славки нет в Москве, он прямо с Сейшел улетел в Америку. Но я что тебе звоню. Ты говорила как-то, что у твоей подруги салон красоты, не могла бы ты меня туда направить? А то моя косметичка надумала рожать. — Да ради бога! Я завтра сама туда собираюсь, мне надо перед съемками кое-что сделать — руки привести в приличный вид и вообще. Я созвонюсь сейчас с Машкой, и, может, удастся вместе поехать, заодно и повидаемся! — Отлично! У меня завтра как раз свободный день. Элла так горячо откликнулась на просьбу старой подруги не только из доброго к ней отношения и благодарности за перспективу новой жизни, но еще и потому, что хотела передать Любе жилет. Мне такой хоккей не нужен. За Лиркой подъедать я не намерена. И действительно, пока они сидели в вестибюле — приехали чуть раньше, и, им пришлось немного подождать, — Элла вынула из сумки пластиковый пакет и, залившись краской, сказала: — Любочка, у меня к тебе странная просьба, отдай, пожалуйста, этот пакет Воронцову! У Любы загорелись глаза. — А что это? Жилетка, откуда она у тебя? — Он забыл! — И она еще сильнее покраснела. — Так, очень интересно… Где он тебя нарыл? — Мы случайно встретились. А потом он явился ко мне… А адрес, кстати, узнал у Вячеслава Алексеевича. — Ах, черт, мужская солидарность! Я ж говорила Славке, что Воронцов тебе не подходит! Он сразу на тебя глаз положил, еще у нас. Славка стал говорить, что ты то, что ему нужно. А про адрес он мне не сказал. Но почему ты сама ему не отдашь жилетку? Элла быстро ввела ее в курс дела. — Значит, ты тоже на него запала… Неудивительно, такой интересный мужик, романтический герой, одинокий волк и все такое… Это меня не удивляет. А вот то, что ты ему понравилась, — это странно! Я многих его баб видела, там никогда ничего, кроме костей, не было… Видно, надоело ему о скелеты биться на старости лет. — Но, судя по всему, он все-таки предпочел кости мясу, — высказала Элла потаенную мысль, в свободные минуты точившую ее. — Мне, правда, теперь наплевать, когда я узнала, что он был женат на Лирке… — Ты ее знаешь? — вскинулась Люба. Элла рассказала и о Лире. — Омерзительная баба! И я даже отказала ей от дома несколько лет назад! — Из-за чего? — Вот тут уже у Эллы загорелись глаза. Ей очень хотелось услышать какую-нибудь гадость о школьной подружке. Что поделать, человек слаб! — Понимаешь, я вдруг заметила, что после ее визитов у меня стали пропадать вещи… — Как? — открыла рот Элла. — Ну не вещи, это громко сказано, а мелочи — зажигалка, пепельница, ручка… Сначала это было на уровне подозрений, но однажды мы были у них в гостях, хорошо выпили… Короче, я обнаружила у нее на кухне маленькую пепельницу, которую Славка привез из Венеции, мурановского стекла, очень красивую. И сдуру и спьяну устроила скандал… — Она что, клептоманка? — Откуда я знаю? Может, клептоманка, а может, у нее спорт такой. Что тогда было с Митькой, ужас… Говорят, он ее просто измордовал. А через год наконец бросил. — Что значит — измордовал? Избил? — Ага, ну не то чтобы избил, но в морду дал! — Мне не нравится, когда мужчина бьет женщину. — В принципе мне это тоже не нравится, но в данном случае… Даже приятно. Элла прислушалась к себе. Пожалуй, и ей это было приятно! — Между прочим, она тоже тут постоянная клиентка, — заметила Элла. — О, тогда я жалею, что пришла! — Ерунда, я вот ни разу с ней не встретилась. Но тут их пригласили на процедуры. Любой занялась Маша, и уже через две минуты они болтали как старые знакомые. А Элла сидела у маникюрши. В какой-то момент, когда обе подруги с масками на лицах лежали на соседних кушетках, Люба шепотом сообщила, что в восторге от Маши, от ее рук и ауры. Элла все еще была под впечатлением того, что узнала о Лире. — Люб, а что ж она говорила в свое оправдание? — Что сама привезла эту пепельницу из Венеции. — Так, может, правда? |