Онлайн книга «Первое правило королевы»
— Ну, конечно, вы, — уверила Инна и погладила Джину по голове. Та увернулась — она терпеть не могла, когда ее трогали просто так, без ее согласия. Если все дело в фамилиях — а ей ничего не оставалось, как исходить именно из этого, — значит, в них должна быть какая-то система. Что-то, что увидел Мухин и хотел, чтобы увидела она. Что это может быть за система? Она долго читала фамилии — на первый взгляд никакой системы не было. Тогда, вспомнив про инициалы, от которых происходило большинство псевдонимов, она решила их выписать, и побежала в кабинет, и долго копалась в ручках и швыряла их, пытаясь отыскать пишущую, нашла и стала торопливо записывать. Инициалов оказалось много. Петр Валеев. Юля Фефер. Дуняша Простоквашина. Михаил Пискарев — суть Маша Плещеева. Зинаида Громова. Зейнара Гулина. Захар Горячев. Пожалуй, больше всего было букв «ЗГ», и Инна даже застонала от досады, когда сообразила, что не записала названия газет, в которых были статьи с этими инициалами. Просмотрев до конца свой листочек в дырках от шариковой ручки, она поняла, что скорее всего эти инициалы встречались во всех собранных Мухиным газетах. И что это значит? А черт его знает. Это может означать все, что угодно. К примеру, ничего. Она отдала бы три четверти своей жизни — тоже неплохо было бы знать, сколько это! — чтобы Ястребов Александр Петрович вообще никогда не появлялся бы на ее горизонте. Чего лучше — печалилась бы о муже, поплакивала потихоньку, устраивала бы свою карьеру, организовывала «праздник для народа»! Инна задумчиво потерла в пальцах хрусткий листок. С этим праздником для народа тоже все было зыбко, неопределенно и странно. Зачем Якушев вывел ее из игры? Сначала позвонил и вызвал в Белоярск, а потом спешно организовал ей совершенно дурацкое задание, глупое до невозможности? Да еще как организовал — в девять часов утра, на другой день после похорон Мухина, до отъезда московского начальства, как будто идея праздника не могла подождать денек-другой, пока не улягутся страсти! Вот вам и Зейнара Гулина!.. Джина на верхней ступеньке повела ушами, дернула хвостом и подтянула лапы. — Ты что? — рассеянно спросила Инна и оглянулась. Джина настороженными желтыми глазами смотрела на нее. — Что?.. Какой-то приглушенный шум потряс и парализовал ее, как прикосновение к виску холодного пистолетного дула, пахнущего смертью и ружейным маслом. Шумели на крыльце, очень близко. Ну, вот и все. Пришли ее убивать — как быстро. Она не думала, что так быстро. Джина потянулась и стала грациозно спускаться по лестнице. Инна проводила глазами изящную спину. Кошки останутся сиротами. Осип останется сиротой. Свекровь останется сиротой — надо было в последний приезд в Москву оставить ей кошек, как же она не догадалась!.. На крыльце затопали, а потом раздался звонок. Инна судорожно выдохнула. Киллер не стал бы звонить. Точно не стал бы. Он не стал бы звонить и шуметь на крыльце. Или… стал бы? Снова позвонили, и Джина снизу посмотрела на хозяйку вопросительно — ты что? Не слышишь? К тебе опять гости пожаловали! Не дом, право слово, а проходной двор. Нет, киллер не стал бы звонить. Инна скатилась с лестницы, сжимая в кулаке заветный листок, и остановилась в некотором отдалении от дверей. — Кто там?! — Инна Васильевна!.. Голос как будто знакомый и в то же время… — Кто это?! — Инна Васильевна, это Глеб Звоницкий. Господи, какой еще Глеб?.. В следующую секунду рассудок вернулся к ней так же внезапно, как и покинул. Она бросилась к дверям и распахнула их одну за другой. На крыльце топталось много народу, по крайней мере ей так показалось с испугу. — Глеб?!. — Я. Вы меня не узнали?.. Конечно, она его узнала. Как она могла его не узнать! Но за спиной у него был еще кто-то. Огромная тень надвинулась на нее, Глеб посторонился, пропуская кого-то, и в желтом круге фонаря, раскачивающегося на своих цепях, Инна с изумлением и ужасом узнала… губернаторскую дочь. * * * — Что происходит? — Инна Васильевна, я вам сейчас все… Катя вышла из-за спины Глеба и сказала очень вежливо: — Дело в том, что мне никак нельзя домой. Я попросила Глеба Петровича куда-нибудь меня отвезти, и он привез к вам. Я прошу прощения за беспокойство. — Ничего-ничего, — пробормотала ошарашенная Инна и спохватилась: — Проходите, пожалуйста!.. Первой зашла Катя и остановилась, с любопытством глядя по сторонам. — Знаете, у вас совершенно так же, как у нас, — сообщила она и тряхнула непокрытой головой, — только вот тут у нас шкафчик, а там еще одна дверь. — Да, — согласилась Инна и за Катиной спиной вопросительно кивнула Звоницкому. Тот пожал плечами и скорчил неопределенную гримасу. Катя нагнулась, расстегнула ботинки и стащила их один за другим. — У вас так тепло. — Она улыбнулась. — На улице… мороз. — Да, холодно сегодня. Инна смотрела на ее ноги. Колготки порвались, и красный наивный большой палец торчал из черного нейлона. Губернаторская дочь ничего не замечала. Инна пошарила на обувной полке, смутно сожалея, что у нее нет уютных меховых тапочек с собачьими мордами. Кажется, когда-то она о них уже грустила. — Катя, наденьте. Если у вас замерзли ноги, я могу проводить вас в ванную. Вы погреетесь. — Не нужно, спасибо, — живо отозвалась Катя. — Я бы чаю выпила. — Ну конечно. — Инне не нравился ее тон, не нравился ее вид, не нравилось, что она вообще оказалась у нее в доме — это словно еще приближало к ней беду, и без того очень близкую! Она ушла на кухню, поставила чайник и оглянулась, заслышав шаги. — Глеб, откуда ты ее взял? — Я взял ее под своим забором, — он быстро оглянулся и снова посмотрел на Инну. — Ока сказала, что ушла из дома и что она не может туда вернуться потому, что ее убьют. — Что?! — вскрикнула Инна и тоже посмотрела в коридор. Катя где-то далеко говорила нежно: — Киска. Хорошая киска. Красивая, умная. — Инна Васильевна, за ней действительно кто-то шел. — Кто шел? — Не знаю. Я видел только, что на улице кто-то стоял, когда я выезжал. Я на всякий пожарный по городу малость покатался, прежде чем сюда приехал. |