Онлайн книга «Куда уходят грешницы, или Гробница Наполеона»
|
«И почему бы не Сид?» – вкрадчиво добавила она. Вопрос был почти решен. Осталось утвердить актера на главную роль и приступить к съемкам. Прасковья Федоровна ожидала, что вот-вот ей позвонят и пригласят вместе с Сидом в офис подписывать контракт. Потому и не расставалась с мобильным телефоном. От мужа она пока держала это в секрете. Пусть будет приятный сюрприз! Волшебный! Награда за все его страдания и за терпение… …Когда молодой муж влетел в каминный зал, Прасковья Федоровна поняла мгновенно: что-то случилось! Сид в бешенстве! Таким она его еще не видела! Ни разу! Подбежав к столу, он буквально рухнул на стул рядом с ней и, схватив банку пива, выпил ее залпом. Дыхание его было учащенным, на шее вздулась вена. Казалось, он еле сдерживается. – Что случилось, Сид? – испуганно спросила Прасковья Федоровна. – Ничего, – процедил он. Его маленькие глазки шарили по комнате, словно что-то искали. Пока не наткнулись на буфет, который был по-прежнему не заперт. – Да на тебе лица нет! – не унималась Прасковья Федоровна. – Заткнись! – резко сказал Сид. – Что-о? – Ты дура набитая! Сид произнес это так громко, что сидящий рядом Валентин услышал и, не удержавшись, хмыкнул. И с известными писательницами это случается! Дурами порой называют! Да еще и набитыми! Прасковья Федоровна опешила. Сид себе такого ни разу не позволял! Накричать на жену, которая его кормит! Да еще в тот момент, когда она приготовила для него приятный сюрприз! Хотя… Он ведь об этом не знает. И писательница сдержалась. – Где Кира? – резко спросил Сид. – Ты же знаешь: они с Грушиным ушли переодеваться. – Фраза вышла двусмысленной, и Валентин снова хмыкнул. Тут Артем оторвался наконец от Инги и спросил: – А почему их так долго нет? Словно в ответ на его слова, в зал вошла Кира. Прасковья Федоровна сразу же отметила, что подруга заметно оживилась. Глаза заблестели, на лице заиграла улыбка. И в душу Паши закралось подозрение. Неужели?.. – Кира, почему ты по-прежнему в мокром? – удивленно спросила Инга. – Ах, это! Это высохнет! – беспечно улыбнулась Кира. Сид схватил со стола вторую банку пива, пальцем выбил крышечку и судорожно глотнул. Прасковья Федоровна хотела сделать ему замечание, но сдержалась. Сейчас ее больше волновала Кира. – Может быть, ты мне объяснишь? – спросила она у подруги. – Что вы тогда делали наверху? С Даней? – Искали одежду, – все с той же улыбкой ответила Кира. – Но… не нашли. – Неужели в доме не нашлось ничего подходящего по размеру? – Какие пустяки – мокрая одежда! А что это вы такие грустные? – Зато ты, как я вижу, веселишься, – прошипел Сид. И еле слышно добавил: – Сука… В этот момент Валентин Борисюк, словно на что-то решившись, обратился к боссу: – Артем Дмитриевич, могу я с вами поговорить? – Мы уже обо всем договорились, – резко ответил тот. – В понедельник с вещами на выход. И не надейся на место в новой компании. Через мой труп. – Я уверен: вы все не так поняли! – с отчаянием сказал Валентин. – Чего я не понял? Зачем ты со следователем заперся? – Я готов объяснить. Но только вам, – поспешно добавил Валентин, заметив, что при этих словах в комнате наступила тишина и все смотрят на него. – Скажите, пожалуйста, – покачала головой Прасковья Федоровна. – На вид такой приличный молодой человек! А он, оказывается, шантажист! – Это никого не касается! – сжал кулаки Борисюк. – Я не собираюсь перед вами оправдываться! А вот Артему Дмитриевичу все расскажу! Артем Дмитриевич, я вас прошу. Умоляю… – Ну хорошо. – Реутов встал из-за стола. – Пойдем поговорим. Куда? – Лучше вниз. Подальше от этого… От трупа. – Валентин судорожно сглотнул. С Грушиным они столкнулись в дверях. – Вы куда? – с удивлением спросил хозяин дома. – Побеседовать, – мрачно ответил Артем. – Господин Борисюк надумал сделать мне признание. – Вот ка-ак… – протянул Грушин. – Смотри, не получи удар ножом. Мы уже знаем, чем Валентин заканчивает признание. Жирной точкой. Осторожнее, Тема. В случае чего: кричи громче. Отодвинув его могучим плечом, Артем вышел в коридор. Борисюк подобострастно засеменил следом. – Ну что, гости дорогие? – обратился к оставшимся Грушин. – Скучаем? Инга, у тебя опять бокал пустой? Давай-ка, девочка, я тебе налью. – Грушин, нам надо наконец объясниться, – сказала Инга. Теперь в комнате не было Артема, и она заметно осмелела. – Объясниться? А что между нами неясного? Кто-нибудь из присутствующих не в курсе? А? Соседи? – У Сида есть привычка лежать в шезлонге на веранде с биноклем в руках… – с намеком произнесла Прасковья Федоровна. – Какая мерзость! – Инга стала нервно накручивать на палец золотую цепочку, висящую на шее, словно намереваясь себя удушить. – А с каких пор ты стала такой деликатной? – тонко улыбнулся Грушин. – И слова мы какие нынче употребляем! Как в лучших домах! Нет чтобы выругаться нецензурно, как в былые времена. А? Инга? С каких пор ты стала дамой? – Я прошу тебя: поговорим наедине. – Ну хорошо. Куда пойдем? Ко мне в спальню? – Прекрати! – Ах, это тебя оскорбляет! Тогда куда? К Ольге? Это не оскорбляет? – Давай спустимся вниз. Или поднимемся наверх. Я не хочу быть рядом с… с покойником. – Понимаю. Никто не хочет. Ну пойдем. В коридоре постоим. Что такое важное ты мне хочешь сказать? – Если ты будешь надо мной издеваться… В коридоре они все еще переругивались. Когда голоса затихли, Прасковья Федоровна пожаловалась: – У меня что-то с почками. Мне опять надо в уборную. Я оставлю вас на минутку. Сид проводил жену взглядом, полным ненависти, и тоже поднялся: – Что ж, это к лучшему. И выразительно хрустнул пальцами… В это время в гостиной Валентин Борисюк, обращаясь к своему боссу, с отчаянием сказал: – Что касается этого убийства… Не хотел я его убивать! Не хотел! Случайно вышло! – Ну-ка расскажи. В подробностях… …Инга, начавшая было спускаться по лестнице, споткнулась на верхней ступеньке о край ковровой дорожки и чуть не упала. Шедший следом Грушин спросил: – Что такое? – Ты слышал? – О чем ты? – Валентин сказал: «Не хотел я его убивать! Случайно вышло!» – Ну разумеется, случайно! |