Книга Мой друг Мегрэ, страница 36 – Жорж Сименон

— Де Греф будет упорно молчать, потому что у него такой характер, потому что он не боится.

— А я заговорю?

— Ты заговоришь. Потому что ты ябеда, потому что для всех станет ясно, что из вас двоих ты наиболее мерзкий субъект, потому что ты захочешь представиться невинным, потому что ты трус и вообразишь, что, заговорив, спасешь свою драгоценную шкуру.

Де Греф повернулся к сотоварищу с неописуемой улыбкой на губах.

— Наверное, ты заговоришь уже завтра, когда очутишься в настоящем полицейском участке и несколько молодцов станут допрашивать тебя, пуская в ход кулаки. Ты не любишь, когда тебя бьют, Филипп.

— Бить меня не имеют права.

— А ты не имеешь права обирать бедную женщину, которая не понимает, что делает.

— Она прекрасно все понимает. Вы защищаете ее, потому что у нее есть деньги.

Мегрэ даже не подошел к Морикуру, а тот все-таки поднял руки, защищая лицо.

— И уж, конечно, ты заговоришь, когда узнаешь, что у де Грефа больше, чем у тебя, шансов выпутаться.

— Он все-таки был на острове.

— У него тоже есть алиби. Ты был со старухой, он — с Анной.

— Анна скажет…

— Что?

— Ничего.

В «Ковчеге» начался завтрак. Проговорилась Жожо, или люди сами что-то почуяли, но вокруг мэрии уже бродили какие-то фигуры. Сейчас здесь соберется толпа.

— Я не прочь бы оставить вас обоих здесь. Что вы на этот счет думаете, мистер Пайк? Конечно, кто-нибудь должен наблюдать за ними, иначе мы рискуем тем, что их разорвут на мелкие кусочки. Останешься, Леша?

Леша уселся за стол, облокотившись на него.

Мегрэ и его британский собрат вышли на площадь, залитую солнцем, которое сейчас жгло во всю силу.

Они заговорили не сразу.

— Вы разочарованы, мистер Пайк? — спросил наконец комиссар, уголком глаза посмотрев на англичанина.

— Почему?

— Не знаю. Вы приехали во Францию, чтобы изучать наши методы, а их, оказывается, не существует. Морикур заговорит. Я мог бы заставить его заговорить сейчас же.

— Применяя тот метод, о котором вы упоминали?

— Тот или другой. Впрочем, заговорит он или нет — не имеет значения. Он отопрется от своих слов. Снова признается и снова отопрется. Вы увидите, что в присяжных будут нарочно поддерживать сомнение. Оба адвоката будут грызться, как кошка с собакой, каждый из них будет стараться обелить своего клиента и переложить всю ответственность на клиента коллеги.

Даже не вставая на цыпочки, они могли видеть в окно мэрии обоих молодых людей, сидящих на своих стульях. На террасе «Ковчега» завтракал Шарло, справа от него сидела его подруга, а слева Жинетта, которая издали словно старалась объяснить комиссару, что никак не могла отказаться от этого приглашения.

— Приятнее иметь дело с профессионалами. — Может быть, при этих словах Мегрэ подумал о Шарло. — Но они как раз редко убивают. Настоящие преступления часто возникают словно случайно. Эти мальчишки начали игру, не зная, к чему она их приведет. Это казалось им почти шуткой. Выудить деньги у полоумной старухи миллионерши при помощи картин, подписанных прославленными именами! И вдруг однажды утром какой-то субъект, какой-то Марселей, в неподходящий момент поднимается на палубу лодки…

— Вы их жалеете?

Мегрэ только пожал плечами.

— Вот увидите, психиатры заспорят, в какой степени оба вменяемы.

М-р Пайк, который щурил глаза от солнца, долго смотрел на коллегу, словно стараясь проникнуть в глубь его мыслей, потом протянул:

— А-а!

Комиссар не спросил, что должно означать это заключение. Заговорив о другом, он полюбопытствовал:

— Вам нравится Средиземное море, мистер Пайк?

И так как англичанин в нерешительности медлил с ответом, Мегрэ продолжал:

— Я думаю, не слишком ли здесь для меня плотный воздух. Наверное, мы сможем выехать уже сегодня вечером.

Белая колокольня была словно встроена в небо, а оно, казалось, состояло из некоего твердого и вместе с тем прозрачного материала. Мэр с любопытством заглядывал в мэрию снаружи через окно. Что делал Шарло? Мегрэ увидел, как он встал из-за стола и быстро пошел по направлению к гавани.

Комиссар посмотрел на него, нахмурив брови, и уронил:

— Только бы…

Он устремился в том же направлении, а м-р Пайк, ничего не понимая, пошел за ним.

Когда они подошли к молу, Шарло был уже на палубе маленькой лодки с забавным названием «Цветок любви».

Он наклонился над люком, ведущим в каюту, посмотрел внутрь, потом исчез и снова появился на палубе, неся кого-то на руках.

Когда Мегрэ и м-р Пайк тоже поднялись на лодку, Анна лежала на палубе.

— Вы об этом и не подумали? — неприязненно процедил Шарло.

— Веронал?

— В каюте на полу валяется пустая трубочка.

Их было уже пять, потом стало десять, потом вокруг мадемуазель Бебельманс собралась целая толпа. Местный врач приближался мелкими шажками, с огорченным видом твердя:

— На всякий случай я захватил рвотное.

М-с Уилкокс с одним из своих матросов стояла на палубе «Северной звезды», они передавали друг другу морской бинокль.

— Видите, мистер Пайк, я тоже допускаю ошибки.

Она поняла, что де Грефу нечего опасаться, кроме ее свидетельских показаний, и боялась, что ее заставят говорить.

Он растолкал толпу, собравшуюся у мэрии. Леша закрыл окно. Молодые люди все еще сидели на своих местах; на столе стояли бутылки пива.

Мегрэ, словно медведь, заходил по комнате, потом остановился перед Морикуром и вдруг, когда его жест никак нельзя было предугадать и молодой человек не успел даже заслониться рукой, двинул его по физиономии.

От этого ему стало легче. Он проговорил почти спокойным голосом:

— Прошу прощения, мистер Пайк.

Потом повернулся к де Грефу, который наблюдал за ним.

— Анна умерла.

В тот день он не дал себе труда их допрашивать. Он старался не видеть гроб, все еще стоявший в углу, знаменитый гроб старика Бенуа, который служил уже для Марселена и теперь должен был послужить для юной уроженки Остенде.

Словно в насмешку, лохматая голова живехонького Бенуа виднелась среди толпы.

Леша и двое арестованных в наручниках отплыли в рыбачьей лодке к мысу Жьен.

В пять часов Мегрэ с м-ром Пайком сели на «Баклан»; там уже были Жинетта и Шарло со своей танцовщицей и все туристы, которые провели воскресенье на пляжах острова.

«Северная звезда» покачивалась на якоре у входа в гавань. Мегрэ, нахмурившись, курил трубку, и, так как губы его шевелились, м-р Пайк, нагнулся к нему и спросил: