Онлайн книга «Сомнения Мегрэ»
|
— Вы отдавали себе отчет в том, что Ксавье не такой, как все? Она отвечала «да». Отвечала «нет». Она столкнулась со слишком сложными для нее проблемами. — Это она его не понимала! — выкрикнула Дженни наконец. — Она сводила его с ума… — Намеренно? — Не знаю. Он нуждался… — Слова она подбирала с трудом. — Я пыталась… — Успокоить его? — Вы даже представить себе не можете, в какой атмосфере мы жили… Только когда мы оставались вдвоем, он и я… Потому что со мной он чувствовал себя хорошо, доверял… — Когда вчера вечером, на набережной, Ксавье подошел к вам, он объявил, что сегодня утром ему предстоит пройти обследование? Удивившись, что Мегрэ в курсе, она на мгновение замерла, разинув рот. — Отвечайте… Я тоже пытаюсь освободить вас как можно скорее… Дженни поняла смысл сказанного. Она не воображала, что комиссар говорит о том, чтобы выпустить ее, а о том, чтобы, в некотором смысле, освободить ее от себя самой. — Он мне рассказал, — с неохотой призналась она. — Это его пугало? Дженни сказала «да» и шмыгнула носом, снова готовая расплакаться. — Он думал, что она выиграла… Подбор слов выдавал беспорядок в ее мыслях. — Это ведь она его толкнула… Она предусмотрела, что он найдет яд, навоображает себе… — Он ее ненавидел? Дженни испуганно уставилась на комиссара, не смея ответить. — И вы, вы тоже возненавидели сестру, верно? Она помотала головой. Это не означало ни да ни нет. Скорее, этим движением она пыталась отогнать кошмар. — Вчера вечером, выйдя отсюда, — продолжал Мегрэ, — Мартон полагал, что после медицинского обследования его не выпустят на свободу. Значит, у него остался только один вечер. Это был его последний шанс… Поведение продавца игрушечных железных дорог могло показаться нелогичным, и тем не менее оно не было лишено определенной логики, и Мегрэ начинал понимать определенные моменты трактата по психиатрии. Вот только то, что автор книги излагал заумными словами и сложными фразами, в конце концов оказалось человечным. — Когда он отправился на кухню, где находились вы… Дженни вздрогнула, явно желая заставить его замолчать. — Отвар уже был налит в чашки? Комиссар был в этом уверен и не нуждался в ответе. — Вы не видели, как он насыпал порошок? — Я стояла к нему спиной. Он открыл ящик с приборами и взял нож. Я услышала звон ножей… — И решили, что у него не хватило мужества насыпать яду? Мегрэ ясно видел перед собой нож с темной деревянной ручкой, лежащий возле радиоприемника. Под тяжелым взглядом комиссара Дженни еще немного колебалась, прежде чем простонать: — Мне стало жалко… Он мог бы заметить: «Уж во всяком случае, не вашу сестру!» А она продолжала: — Я была уверена, что его запрут в дурдом, что Жизель выиграла эту партию… Тогда… — Тогда вы схватили флакон с фосфатом и всыпали большую дозу в чашку вашей сестры. У вас хватило присутствия духа вытереть флакон. — У меня в руке было влажное полотенце. — Вы убедились, что чашка, предназначенная вашей сестре, стоит на нужной стороне подноса… — Умоляю вас, комиссар! Если б вы знали, какую ночь я провела… — Вы все слышали? А как она могла не слышать? — И не спустились? — Испугалась. Она дрожала от запоздалого страха, и поэтому он вновь залез в шкаф. — Выпейте, Дженни подчинилась, поперхнулась и чуть не выплюнула коньяк, обжегший ей горло. Мегрэ чувствовал, что она дошла до той точки, когда хочется лечь на пол и лежать неподвижно, ничего больше не слыша. — Если бы ваш зять вам все рассказал… Вся сжавшись, она мысленно спрашивала себя, что еще ей предстоит узнать. А Мегрэ вспоминал слова Ксавье, произнесенные в этом кабинете. Тот объяснял, что, если бы у него возникло намерение избавиться от жены или отомстить ей, он бы воспользовался не ядом, а револьвером. И ведь это чуть было не удалось. Разве психиатры не рассуждают о строгой логике некоторых сумасшедших? Это он подсыпал в свою чашку порошок, вороша ножи, причем подсыпал так быстро, что свояченица, стоявшая к нему спиной, подумала, будто в последний момент он струсил. Он рассчитал дозу с целью почувствовать себя достаточно плохо, дабы объяснить свой поступок, который совершит позднее, но так, чтобы не умереть. Не зря же он неделями торчал в библиотеках, штудируя труды по медицине и химии. Эту дозу, переставив чашки на подносе, приняла Жизель Мартон и почувствовала только недомогание. Неужели всего этого Дженни не поняла за бесконечно длинную ночь, которую провела в спальне, прислушиваясь к раздававшимся в доме звукам? Она все знала, стало доказательством этого то, что она еще больше сжалась на стуле и, как будто у нее уже не хватало сил четко выговаривать слова, пролепетала: — Это я его убила… Комиссар оставил ее в прострации, стараясь не шуметь и боясь только одного: что она сейчас свалится на пол. Затем на цыпочках вышел в кабинет инспекторов. — Отведите ее вниз… Будьте деликатнее… Сначала в санчасть… — распорядился он. Мегрэ предпочитал не заниматься этим сам. Встав перед окном, он даже не посмотрел, кто из инспекторов направился в его кабинет. Вины он не почувствовал. Не мог же он при первом визите Мартена послать его к психиатру. А тот, очевидно, не взял бы на себя ответственность направить его в стационар. Между ответственностью и безответственностью существует неопределенная зона, область теней, куда опасно соваться. Минимум два персонажа этой истории барахтались в ней, а третий… — А со второй что делать, патрон? Комиссар вздрогнул, обернулся и посмотрел взглядом человека, находящегося далеко-далеко от кабинета инспекторов: — Пусть идет. Он чуть не сказал: «Выгоните ее к такой-то матери». Мегрэ дождался, пока его кабинет опустеет, и только тогда вошел туда. Почувствовав посторонние запахи, открыл окно. Он глубоко вдыхал влажный воздух, когда у него за спиной Люка произнес: — Не знаю, правильно ли я поступил. Перед уходом мадам Мартон попросила у меня разрешения позвонить. Я разрешил, подумав, что ее разговор даст нам что-нибудь новое. — Что она сказала? |