Онлайн книга «Заколдованный участок»
|
– С таким! Чтобы он на Клавдию-Анжелу воздействовал! Или ты не знаешь? – Ничего я с ним не договаривался! – отрицал Мурзин. Куропатов кивал, готовый подтвердить слова друга. Это Володьку смутило. – А кто тогда? – Да в чем дело-то? – не мог понять Мурзин. – Что происходит вообще? – Уезжает она! – Кто? Куда? – В райцентр, насовсем. – Кто тебе сказал? – Она и сказала. Только что. Ладно. Я думал, тебе известно. Тогда живи. Нет, я чувствую, это всё-таки экстрасенс, гад, ее заколдовал! Он на всех подействовал, вы еще почувствуете! У меня и то с утра голова болит, а сроду не болела! Все теперь психами станут! Он печально удалился, а Куропатов, глядя ему вслед, рассудил: – Володька прав. Экстрасенс же в обморок упал. То есть недоработал. А ты представляешь, если, например, хирург начинает резать... ну то есть операцию делать. И недорежет, бросит и зашьет. Это что в организме начнется, представляешь? Мурзина эта тема не заинтересовала. Он поспешил не очень ровными, но решительными шагами к дому Клавдии-Анжелы. 17 Мурзин поспешил не очень ровными, но решительными шагами к дому Клавдии-Анжелы, а Нестеров уже был там. – Ну как, Клавдия Васильевна? Продаете дом? – Продаю, – решительно сказала Клавдия-Анжела. – Ну и хорошо, – у Нестерова даже не было сил радоваться. – Завтра с утра оформим. И Нестеров побрел к медпункту – спать. Тут же явился Мурзин, который дожидался, пока Нестеров уйдет. Он вовсе не боялся психологического воздействия, ему просто не нужен был третий человек при разговоре. – Что это у тебя за дела с экстрасенсом? – спросил он. – Ничего особенного. – Ясно. А говорят, ты... Ну, будто бы... В общем, решила... – Правильно говорят. И дом продаю. – И в чем причина? – А что меня тут держит? Дочь надо учить... и вообще. Мурзин наконец нащупал настоящую нить разговора. – Как-то странно с твоей стороны! Ничего не держит! А я думал, наметились отношения! – Это какие? Раз в три месяца ты ко мне приходишь пьяный, намеки какие-то делаешь. Что дальше? – Ну, не раз в три месяца! – обиделся Мурзин. – На прошлой неделе заходил! И... Я готов не только намеки. Готов прямо! – Ты три года уже готов, – сказала Клавдия-Анжела. – А сам с женой никак не разведешься. – Завтра же! – пообещал Мурзин. – Прямо завтра же еду в город и всё решу! Ты только не уезжай. Как же это? Нет, так нельзя! Я уже... Как тебе сказать... Я без тебя... Ну, понимаешь... Завтра же, будь спокойна! – Ну, завтра и поговорим... Мурзин кивнул и хотел было уйти. Но он чувствовал, что Клавдия-Анжела не вполне верит его решительности, что нужно сказать что-то более определенное. И он сказал: – С утра возьму машину и перевезу тебя к себе. Готовься, собирай вещи! И всё. А развод оформить – пустяки! – Это ты сейчас говоришь, – сказала Клавдия-Анжела, отворачиваясь и пряча улыбку. – Собирай вещи! – с мужской повелительностью распорядился Мурзин. Но уточнил: – Утром. Я бы и сейчас мог, но не хочу, чтобы думали, что в ночь, тайком. – И я не хочу. – Тогда с утра – будь готова! И ушел протрезвевшим шагом – будто не к себе домой шел, а уже направился в неизвестное, но чудесное будущее. А Клавдия-Анжела бегом побежала в медпункт к Нестерову. 18 Она побежала в медпункт к Нестерову, а Нестеров уже улегся спать. Она вошла, постояла над ним. Очень уж хотелось ей хоть кому-то сообщить о переменах в жизни. Поэтому сначала дотронулась до плеча Нестерова, а потом и потолкала легонько. – А? Что? – очнулся Нестеров. – Извините. Я чтобы вы до завтра не надеялись. Не продаю я дом. Остаюсь вообще. – Почему? Я готов хорошие деньги... – Обстоятельства изменились. Извините... И Клавдия-Анжела побежала назад – навстречу своим изменившимся обстоятельствам. Ночь коротка, надо успеть к утру собраться, чтобы не держать Мурзина, когда он приедет. Вадик (пришла его очередь) сидит в зале, караулит Льва Ильича. Ему кажется, что здесь не так страшно, как за кулисами. Но через некоторое время понимает: нет, здесь еще страшнее. Все время мерещится, будто за кулисами что-то шевелится. – Умный человек, а боюсь... – пробормотал Вадик. – Нет, там лучше... Он перешел за кулисы. Сел там, глядя на закутанную фигуру. Вскоре ему почудилось, что он ощущает на себе взгляд Льва Ильича – сквозь покры-вало. Вадик осторожно подошел, приподнял скатерть до уровня лица Льва Ильича и остолбенел: глаза у того были действительно открыты. – Лев Ильич, вы бы закрыли глаза, – попросил Вадик. – Спать пора. И жутко как-то, вы извините... Лев Ильич медленно закрыл глаза. Вадик хотел опустить скатерть, глаза тут же открылись. – Ладно, ладно... Если вам так удобнее... Вадик откинул скатерть, Лев Ильич закрыл глаза. Вадик сел и, чтобы подбодрить себя, начал разговаривать со спящим. – А экстрасенс, Лев Ильич, плохой оказался. И, между прочим, Нина говорит, что он на нее смотрел... Ну, не как врач, понимаете? А это недопустимо. Это называется – нарушение врачебной этики. Между прочим, у меня тоже есть способности. – Бодрясь, Вадик встал перед Львом Ильичем. – Вы всё слышите и запоминаете! Когда вы очнетесь, вы захотите дать персональную стипендию от Анисовки мне и Нине Стасовой. А пока повысите мне зарплату в три раза, а ей выделите отдельный дом, у нас их всё равно полно пустых. Брови Льва Ильича грозно нахмурились, глаза приоткрылись. Вадик испугался: – Ладно, ладно... Я шучу... Меж тем уже светало. 19 Уже светало. Клавдия-Анжела не ложилась: выносила из дома узлы, чтобы не медлить, когда подъедет Мурзин. Но Мурзин после вчерашнего, конечно, еще спал. Ему приснилось, будто бывшая жена Вера ходит по комнате и что-то бормочет. Он хотел ее одернуть, чтобы не мешала спать, и тут обнаружил, что глаза его открыты и он, оказывается, не спит, а видит подлинную жену, которая ходит полновесными шагами по дому и ходит странно: с блокнотом и ручкой, словно учетчица. – Ты как тут? – спросил Мурзин поневоле хрипло, потому что еще не откашлялся после сна. Вера откликнулась деловито и буднично, будто вчера виделись: |