Онлайн книга «Заколдованный участок»
|
– Тебе не продается. – А никто другой столько и не даст! – пригрозил Прохоров. – Ну, значит, вообще не продается! – встал Куропатов из-за стола, показывая этим, что разговор окончен. Встал и Прохоров. И чувств своих скрывать уже не мог: – Ясно. Ничего. Мы еще вернемся к разговору! Вы меня еще упрашивать будете! И не только вы! Когда меня два года назад вся Анисовка продала, никто не заступился, все радовались, я слово дал: уничтожу! Под корень! Чтобы памяти от вас тут не осталось! И не останется! Он вышел, хлопнув дверью. – Спасибо, Миша, – сказала Лидия. – За что? Лидия не успела ответить: вбежал сын Витька. – Мам, пожрать дай! – Не пожрать, а покушать, – поправил Куропатов. – Ты прямо как дремучий деревенский, в самом деле. А у нас цивилизация на пороге: телевизор вон тот же... Дорогу ведут... Ничего. Еще лучше, чем в городе, будет. Витька, принимаясь за еду, сообщил: – А дядя Вася Суриков на дереве сидит! – Зачем? – удивился Куропатов. – Не знаю. Сидит и говорит: принеси, говорит, сигарет и выпить. Ну, то есть у теть Шуры в магазине взять. – Что он, сам не может сходить? – Говорит: не могу. – Дерево какое-то... Пойти, что ли, посмотреть? – размышлял Куропатов. – Нечего. Сигарет и выпить, ага! И сам там останешься. Сиди, пожалуйста! – не слишком сердито, но твердо сказала Лидия. И Куропатов остался дома. 12 Куропатов остался дома, а другой верный товарищ Сурикова, Мурзин, всё больше беспокоился и, не выдержав своих сомнений, пришел к дому Василия. Спросил у Натальи, дома ли муж, она ответила, что ей всё равно, где он и с кем пьет. Мурзин помялся, но дело серьезное, надо говорить. И он сказал: – Василий вообще-то со мной был. – А чего же спрашиваешь тогда? – Да понимаешь... Он рассказывал, что вы поцапались. Наталья хмыкнула: – Всей деревне жалуется? Тоже мне, мужик! – Да нет, он не жаловался. Огорчался очень, это правда. А я ему сдуру про Фокеева из Распятовки рассказал. Помнишь Фокеева? – Нет. – Ну, на баяне еще играл, а потом баян цыганам продал. А потом их искал, чтобы выкупить. – Не помню, сказала же! – Жена у него еще была такая высокая, на голову выше его. И тощая, как грабля... Короче, повесился он. – Кто? – Фокеев. Тоже вот так с женой поссорились, он и... А я Василию рассказал. Потом ушел, выхожу – его нет. И кошки мои взял зачем-то. И веревку бельевую снял... Наталья села на крыльцо. – Когда? – Что? – Когда он ушел? – Часа два уже. Или даже три. Я беспокоиться начал... – Господи... Пьяный был? – Ну... – затруднился Мурзин вопросом, в самом деле непростым. – В пределах нормы... – Знаю я вашу норму! В какую сторону хоть пошел-то? – Я не видел... Наталья вскочила и пошла со двора. Мурзин, чувствуя долю своей вины, последовал за ней. Выйдя на улицу, они встретили Прохорова, который подъехал и как раз собирался заглянуть к Суриковым. – Здорово, земляки! – поприветствовал Прохоров. – Наталья, вы с Василием дом вроде продаете? – Какой дом? Ох, не до вас, дом какой-то! И торопливо пошла, почти побежала по улице, за нею поспевал Мурзин. Прохоров с досадой смотрел им вслед. И тут сорвалось. Ничего, в другом месте получится. Он сел в машину и поехал по родным колдобинам очень осторожно и медленно: машина импортная, не для таких дорог сделанная. Настолько медленно, что его обогнал на велосипеде Андрей Ильич Шаров. Да еще и встал поперек дороги. – Привет, давно не виделись! – крикнул Андрей Ильич. – Что, не вышло с торговлей? Никакого моста не будет, оказывается! – Одно другому не помеха, даже наоборот! – хладнокровно ответил Прохоров. – Не хотят тут люди жить, Андрей Ильич. Несмотря на старания руководства. – Да неужели? – изумился Андрей Ильич, будто услышал новость. – Я тебе говорю. Люди готовы хоть завтра. С Куропатовыми вон почти договорился. Суриковы на мази, Савичев спит и видит съехать. Кстати, у тебя дом тоже неплохой и место хорошее. Чего тебе тут делать с твоими способностями? И жена твоя по городу скучает. Я бы хорошую цену предложил, как своему человеку! Андрей Ильич не принял шутки. – Я тебе не свой! И ты еще придешь ко мне бумаги оформлять, тогда поговорим! Если будет что оформлять! – Не беспокойся, будет! А то бы продали мне всю Анисовку на корню, а? Возни меньше! – Знаешь, что мне моя бабка говорила? – спросил Андрей Ильич. – Не разевай рот слишком широко: треснет. Понял? Он уехал, виляя рулем на ухабах, Прохоров проводил его смехом, довольный, что удалось уязвить Шарова. Впрочем, смеялся он недолго. Вспомнил, что его похвальба пока ничем не подкреплена. Ничего. Надо к Савичеву ехать. Мужик легкомысленный, хоть и не дурак. 13 Савичев мужик легкомысленный, хоть и не дурак, тут мы вынуждены согласиться с оценкой Прохорова. Хотя согласимся не вполне: легкомысленность Савичева иногда только кажущаяся. Наоборот, он часто любит обмозговать вопрос со всех сторон. Когда Прохоров приехал к нему, он как раз решал: заменить ли фанерный почтовый ящик на воротах или оставить? С одной стороны, ящик выглядит некрасиво: потемнел до черноты от дождей и снегов, дверка косая. С другой – привесь новый, он будет смотреться на заборе как заплатка. Что ж, из-за ящика и забор менять? С третьей, газет и журналов Савичев давно не получает, а если письмо придет от Ольги, то Татьяна обычно получает на почте, как и все остальные: почтальонши, чтобы по дворам мотаться, в Анисовке давно нет, лишняя роскошь. То есть ящик можно вообще убрать. С четвертой стороны, пятно, которое останется после ящика, будет напоминать о нем. И тогда сам ты будешь смотреть на это с грустью, а другие со смешками: тоже хозяин, даже ящика почтового у него нет. С пятой стороны... Пятую сторону Савичев не успел обдумать, помешал Прохоров. – Здоров, Савичев! – бодро поздоровался он. – Мне говорили, ты съехать собираешься? – Если говорили, то не исключено, – не стал спорить Савичев. – Но есть проблема. – Какая? – А заходи, обсудим. – Только учти, мне разговоры некогда разговаривать, я только если серьезно! |