Онлайн книга «Участок»
|
А ночью случился пожар. Народ сбежался, когда мастерские, то есть большое кирпичное здание и два примыкающих к нему деревянных сарая, горели вовсю. Горел и двор вместе с поставленной на ремонт техникой, еще бы не гореть: земля здесь годами пропитывалась соляркой, бензином и прочими горюче-смазочными материалами. Да еще все это обнесено оградой из листов толстой жести, подступа нет, а из ворот, когда сбили замок и открыли их, полыхнуло буйное пламя. Но пригнали все-таки трактор с цистерной, стали ведрами брать оттуда воду и, передавая друг другу, плескать в огонь. – Мертвому припарки все это! – сказал Андрей Ильич. А Лев Ильич бегал и кричал: – Машина там! Мужики! Попробуйте кто-нибудь прорваться и выгнать ее оттуда! Тысячу рублей даю! Прямо сейчас! Две тысячи! – Да хоть сто тысяч. Жизнь дороже, – ответил за всех Хали-Гали. Тут Шаров-старший увидел Виталия: – Любуешься? В тюрьму сядешь у меня! – Без суда и следствия? – безбоязненно спросил Виталий. – Будут тебе суд и следствие! – пригрозил Лев Ильич. – Где Савичев? Где Микишин? Кто последний уходил? Кто проверял всё? Похоже, он тут же решил начать если не суд, то следствие. Микишин и Савичев выступили из темноты. – Тут мы, – сказал Микишин. – И ушли мы почти вместе. И все было нормально. А зажглось гораздо после. – Ничего, разберемся! Андрей, ты в район звонил, пожарка будет или нет? – обратился он к брату. – Звонил. Одна машина у них на своем пожаре, вторая сломана. А ведрами, сам видишь, бесполезно. – Только огонь дразнят! – подтвердил Хали-Гали. Володька этому суждению удивился: – Ты еще скажи, дед, что от воды лучше горит. – Когда такой огонь, он от всего лучше горит! Все побросали ведра. Молча стояли и смотрели. Лев Ильич сокрушался насчет машины, но, похоже, ему не сочувствовали. Да и вообще в Анисовке к пожарам всегда относились фатально, не принимая особых мер к тушению. Чему суждено сгореть, то сгорит, таково было негласное народное мнение. – Ладно, Лёв, – сказал Андрей Ильич брату, – пошли, нечего тут. Утром будем разбираться. 7 Утром на пожарище пришли разбираться братья Шаровы, Кравцов, Виталий, Микишин с Савичевым, а еще был Львом Ильичом позван из Полынска Терепаев. Ходили по пепелищу осторожно, пачкаясь, чихая и кашляя. Посреди двора стоял черный, обуглившийся джип. Все остальное было тоже страшно, но он был страшен особо, потому что остальное и до пожара выглядело довольно убого, а джип все помнили блестящим красавцем. И вот стоит он теперь чудищем, будто свидетельствуя: красота не вечна; и как тут поверить, что красота призвана спасти мир, если она самое себя спасти не в состоянии? Терепаев почти восхитился: – Да, хорошо погорели! Капитально! В районе огонь видно было! И что сгорело? – Все, – ответил Лев Ильич. – И джип, видишь? – Вижу. Он один, как все мастерские, наверно, стоит, а? – Если не больше, – не стал скромничать Лев Ильич. И отвел Терепаева в сторону, где объяснил ему суть: – Я почему тебя попросил приехать, Илья Сергеич. Кравцову это дело поручить никак нельзя. – Ясно нельзя, он не следователь. Я тебе толкового человека пришлю, – пообещал Терепаев. – А сам не смог бы? Понимаешь... Если это халатность, тогда есть с кого спросить. Надо только доказать, что халатность. – А может, вообще поджог? – И это не исключено. Главное: когда найдем виновника, не обязательно к суду его привлекать. Вину докажем – и плати, дорогой, за машину. А то знаю эти штуки: посадят в тюрьму, а денег не дождешься. Машина у меня, понимаешь ли, от пожара не застрахована. Кто же мог знать? – А с каких денег он заплатит? То есть виновник? – Найдет! Если Ступин, то у него тесть в городе большой человек, с деньгами. Ну, и с этих, если они виноваты, найдем способ возместить. Микишин мужик крепкий, Савичев тоже не бедствует. Короче, Илья Сергеич, я в долгу не останусь, сам понимаешь. Терепаев, конечно, понял. Лев Ильич для конкретности и убедительности добавил: – А Кравцову еще потому доверять нельзя, что он сошелся с женой Ступина. – Ага! – тут же сообразил Терепаев. – И он захочет Ступина посадить? – Наоборот! Сделает все, чтобы не посадить! – Это почему? – А потому. Чтобы Кравцова понять, надо представить, что на его месте должен сделать нормальный человек. Так вот, Кравцов поступит обязательно по-другому! Закончив эту секретную часть разговора, Лев Ильич взял Терепаева под локоть и повел его к пожарищу, продолжая уже громко, будто и до этого говорил о том же, а людям только пересказывает: – И картина у нас получается следующая! Вчера я сюда приехал, дал им разгон за плохую работу. После этого Савичев задел мою машину. Я оставил ее для ремонта. И сказал, чтобы к сегодняшнему дню сделали. Они, похоже, и начали. Кто кузов правил? – Ну, я, – сказал Савичев. – Вот ты его и поправил. Только хуже сделал, даже после пожара видно. – А может, он от огня вздулся? – Прошу заметить, Илья Сергеевич, он на огонь все сваливает теперь! Факт в чем? Факт в том, что я наказал Савичева лишением зарплаты. Ну и Микишину пообещал вычет сделать. У обоих есть повод, как говорится, нанести мне урон! Савичев и Микишин хотели было оспорить это предположение, но Лев Ильич поднял руку: – Далее! Ступину, главному инженеру, я сделал предупреждение о разбазаривании средств и о том, что будет ревизия. Я не говорю о прямой связи, но перед нами следствие вышеизложенного – пожар! Терепаев оглядел подозреваемых и тут же приступил: – Задаю вопрос: кто уходил последним? – Ну, я, – ответил Виталий. – Во сколько? – Около десяти. – Что-то поздно очень. Работать любим? – Ну, надо же было все подготовить. – Виталий при этом весело посмотрел на всех, а отдельно почему-то на Кравцова. – Машину надо было бензином облить. Поджечь так, чтобы не затушили. – С тобой, Ступин, между прочим, не шутки шутят! – призвал его к порядку Лев Ильич. – Скажи лучше, после сварки окалину не доглядел, вот и загорелось! Ты ведь как раз сваркой занимался. – Может, и занимался! – с вызовом сказал Виталий. Терепаеву не понравился правовой нигилизм Ступина (правовым нигилизмом он считал неуважение к начальству и милиции). – Ты чего тут выделываешься? Между прочим, имею право тебя арестовать по подозрению! В смысле – задержать! |