Онлайн книга «Прощайте, колибри, хочу к воробьям!»
|
– Ну! – А ты можешь сказать, есть у меня музыкальный слух? – В принципе могу! А тебе зачем? – Интересно! – Давай попробуем! Айда ко мне! – Зачем? – Ну, я тебя проверю! – А тут тебе слабо? – А зачем надо на виду у всех? И потом, у меня дома пианино, с ним легче проверить. – А ты на пианине хорошо играешь? – Говорят, прилично. Да ты что, боишься? У меня сейчас никого дома нет. – Ладно, пошли. Я чувствовал себя дико польщенным, Мирон был отпетым хулиганом и большим авторитетом во дворе, сама понимаешь. И слух у него оказался просто великолепным! Я ему это сказал, а он в ответ: – Слышь, Узбек, если кто во дворе обижать будет, мне скажи! И еще… Ты когда-нибудь в оперном театре был? – Ну, сколько раз! Меня бабушка водила! – А это… не скучно? – Ну, по-разному бывает. Вот мы на Вагнера ходили, мне скучно было. Он как-то засмущался. – Знаешь, у нашей соседки пластинка есть, она часто ее заводит, там мужик какой-то поет: «На земле весь род людской…» – А, это из «Фауста» Гуно. – Ты эту штуку знаешь? – Всю оперу? Нет. – Ну, а вот это про род людской? – Знаю! – Я вот сейчас тебе попробую напеть, сможешь определить, правильно я пою или же нет. – Смогу! Валяй! И он запел! С одной стороны, это было смешно – такой шкет Мефистофеля поет, а с другой – это было просто здорово! И голос у него был, мальчишеский совсем, но был! Короче, на другой день я отвел его к подруге моей бабушки, которая была аккомпаниатором детского хора. Она его послушала, ахнула, сказала, что у парня абсолютный слух, но в хор ему поздно, вот-вот голос ломаться начнет, но заниматься музыкой ему необходимо, тем более что способности редкие, а он даже нот не знает. Она стала с ним заниматься, совершенно бесплатно, а когда мать Мирона окончательно спилась, забрала парня к себе и даже завещала ему свою крохотную квартирку в Кузьминках. А потом он куда-то исчез. Говорили разное: то посадили его, то за границу сбежал, короче, сгинул. И вот несколько лет назад, я как раз дирижировал «Фаустом» в Будапеште, такой помпезный спектакль, но состав был отличный, успех нешуточный, и вдруг после спектакля Аллочка мне шепчет: «Фархад, там к вам какой-то человек рвется, странный такой, говорит: “Передай Фарику, что к нему Мирон!”» Я еще не отошел от спектакля, даже сразу и не сообразил. И вдруг смотрю, и глазам своим не верю! Мирон! Шикарно одетый, весь какой-то значительный такой, руки ко мне протягивает и говорит вдруг: «Фарик, а фагот у тебя в первом акте слегка сфальшивил!» Я начал хохотать как сумасшедший! Обрадовался жутко. Ну, мы пошли с ним посидеть в ресторанчик, и он мне рассказал… История, заслуживающая внимания, как минимум. Короче, он, конечно, авантюрист, и бандитская стихия девяностых не прошла мимо, он, уж не знаю как, но заработал кое-какие деньги и подался, куда бы ты думала? В Милан! И окончил Миланскую консерваторию! – Боже мой! По вокалу? – Да! У него неплохой голос, баритон, но ничего выдающегося, к тому же он прекрасно понимает, что с его внешностью в опере ему мало что светит, но зато с дипломом Миланской консерватории он сможет всегда найти себе применение в оперном деле. Он занялся бизнесом, никак с оперой не связанным, и у него пошло дело. Но ему втемяшилось стать вторым Дягилевым! Он очень умный, трезво себя оценивает и прекрасно понимает, что делать широковещательные заявления пока не стоит. Поэтому он решил для начала не соваться в Париж или Лондон, а сделать русский проект в Голландии. И привлек к этому меня. Мы, наверное, года два обсуждали все по-дробности и пришли к выводу, что проект должен быть максимально доступным и демократичным. – Согласна! Ну надо же, как интересно. Фарик, а он женат? – Был. На какой-то певичке из Сочи. У него есть дочка, он их вывез в Европу, а сам с ними не живет. А ты что, глаз на него положила? – засмеялся Фарик. – С ума сошел! Просто он мне симпатичен. – Да, это истинно русская натура… И знаешь, у него замечательный вкус, во всем, исключительно одаренный тип. – А какой у него бизнес? – Что-то связанное с производством фруктовых соков. Знаешь, что он мне недавно заявил? Что я нагло использую тебя в личных целях… – Что? – ахнула я. – Да-да, что ты способна сделать карьеру многим талантливым музыкантам, а я тебя узурпировал… – Но это же мой выбор! – Жень, ты пойми, он человек дико увлекающийся, сейчас для него Мунтяну свет в окне… И он считает, что ты могла бы заняться его карьерой лучше, чем кто-то другой! – Ерунда! Я вокалистами никогда не занималась, у меня нет связей в этом мире, да и вообще… Я не хочу! С меня хватит. Я его раскручу, а он уйдет к кому-то покруче… Нет, меня моя роль вполне устраивает. Мне хорошо, интересно, я увлечена еще и вашим проектом, а больше мне ничего не надо. А Мунтяну после премьеры, я думаю, заметят и так. Хотя, конечно, Роберт не та партия… Да нет, у него такой волшебный тембр… Любая женщина задрожит и оценит… – Жень, а у тебя… кто-нибудь есть? – Что ты хочешь спросить? Есть ли у меня любимый мужчина? – Ну да, – чуть смущенно улыбнулся он. – Есть. – А как его зовут? – Пафнутий! – Как? – Пафнутий! – Что это такое? Пафнутий! – Вот такое у него оригинальное имя! – Ты меня разыгрываешь! – А хочешь, покажу его фотографию? – Покажи! – Вот доедем до места, покажу! – Договорились! Надо же, Пафнутий! Но по приезде в Дюссельдорф нам обоим было уже не до лирических разговоров. Фарику поступило предложение возглавить Оперный театр в Ташкенте. Он пришел в смятение. – Женя, я в растерянности! С одной стороны, я все-таки узбек, а с другой – я в куда большей степени уже европеец. И там, я знаю, придется ставить национальный репертуар, а я эту музыку не люблю. Но, с другой стороны, как я могу отказаться? Это же… Меня не поймут! – Фарик, скажи, ты этого категорически не хочешь? Мне-то ты можешь сказать честно? – Категорически не хочу! – Но боишься обидеть своих соотечественников? – Ну да. – Не волнуйся, я что-нибудь придумаю! – Что можно тут придумать? |